В одно прекрасное утро Реджинальд Дживс, вместо того чтобы быть в магазине, стоял на Рассел-сквер и наслаждался ее яркой зеленью. Вы скажете, что это маловероятно, но мы говорим не о том Дживсе, которого вы себе представили: высоком, темноволосом и в котелке. Пусть он и обладал первыми двумя из перечисленных характеристик (во всяком случае, для своего возраста он действительно был высоким), этому Реджинальду Дживсу только-только минуло четырнадцать зим.
Если хотите, можете думать о нем как о Реджи. Так, во всяком случае, его называл директор Вемблботтом, руководящий Вемблботтомской школой для девочек, где служил Реджи. Сегодня девочек традиционно вывезли в центр города на лекцию в Британском музее, но Реджи мог сопроводить юных леди только до ступенек массивного гранитного здания.
- Сходи-ка, юный Реджи, – сказал ему утром Вемблботтом, – через площадь, пока у девочек будет лекция. Ты ее все равно уже три раза слушал, так что вместо этого сделаешь что-нибудь полезное. Вот. – Он протянул Реджи шиллинг. – Будь добр, купи мне упаковку зубочисток.
У Реджи не было возможности поправить своего господина – на самом деле он бы с удовольствием послушал лекцию еще раз: ему никогда не надоедала музейная тишина и прохлада, поблескивающие застекленные стенды и тихий шепот бородатых интеллектуалов, обсуждающих в пыльных углах вопросы истории. К тому же его дядя работал смотрителем в египетском зале и Реджи хотел с ним повидаться. Но Вемблботтом, хоть и не был человеком жестоким, гораздо больше заботился о приобретении зубочисток, чем о желаниях своих юных слуг.
По мнению Реджи, приличным джентльменам не следовало пользоваться зубочистками, и он намеревался сказать директору, что в магазине их не оказалось. Но сейчас у него было в распоряжении несколько часов, которые он собирался провести, прогуливаясь на свежем воздухе.
Реджи шел по огибающей сквер дорожке, наблюдая за полетом пчелы над кустом сирени, когда до него донесся какой-то звук. Он прислушался: да, короткое, полузадушенное оханье. Жалобный вдох. И три громких всхлипа.
Реджи, хоть и был мальчиком весьма серьезным (некоторые бы сказали – строгим), но сердце у него было доброе. Еще на отцовских коленях усвоил он важный урок: старайся исправить все, что в твоих силах. Одари теплом того, кто страдает от холода, одеждой – того, кто носит лохмотья, едой – того, кто голодает, и пусть все после твоих действий меняется к лучшему. Именно так Реджи и воспринимал суть работы камердинером – как воплощение всего самого хорошего в учениях Моисея, Иисуса, Магомета и Будды. Где другие видели только прислуживание, для Реджи светилась божественность.
Именно это заставило его осторожно, чтобы не запачкать брюки, опуститься на колени и заглянуть под куст.
На земле, сгорбившись и обхватив тощие колени руками, сидел маленький мальчонка. Щеки его были грязными и мокрыми от слез.
- Д-драсьте, – сказал он уставившемуся на него Реджи и вытер ладонью нос, продолжая всхлипывать.
Реджи подавил грустный вздох. Несмотря на свое надежное положение в стенах Вемблботтомской школы, он знал о том, каково приходится бездомным мальчишкам на лондонских улицах. Мальчик представлял собой печальное зрелище, но Реджи был в состоянии хоть как-то улучшить ситуацию, в которой оказалось это несчастное создание.
- Тебе придется выйти оттуда, – мягко сказал он.
- Прошу прощения. – Малышу было явно не больше девяти или десяти. Голос у него дрогнул, но он мужественно продолжил: – Но мне бы хотелось оставить за собой этот куст, если не возражаешь. Если тебе очень нужно – можешь занять любой другой, тут их полно. Реджи задумчиво нахмурился. Судя по выговору, мальчик явно не принадлежал к городским низам.
- Спасибо, я не испытываю нужды в кустарниках, – ответил он. – Однако же, возможно, юному сэру все-таки стоит выйти наружу и привести себя в порядок?
Мальчик отчаянно замотал головой. В его спутанных светло-русых волосах застряли обломки ветвей.
- Никогда-никогда отсюда не выйду. Буду здесь жить, – всхлипнул он.
- Но ваши родители, несомненно, будут волноваться.
Губы мальчика отчаянно задрожали, и он разрыдался пуще прежнего.
– О, боже, – сказал Реджи.
Нагнувшись пониже, он умудрился вытащить худенькое тело на утрамбованную землю и опустил горько плачущего мальчика на поросший травой пятачок по другую сторону дорожки.
- И как зовут юного сэра? – спросил Реджи, когда рыдания немного затихли.
- Бер. Ти, – выговорил мальчик между всхлипами.
Реджи сел рядом с ним на траву и взял за левую руку. На ладони виднелась маленькая царапина – явно от путешествия по зарослям кустов. Реджи вытащил из кармана носовой платок и приложил к ранке, чтобы промокнуть выступившие капли крови.
- Вы потеряли родителей, – тихо сказал Реджи, и Берти кивнул, устремив взгляд куда-то в пространство – в сторону близстоящего дуба.
- Вы можете сказать мне, юный Берти, кто исполняет роль вашего опекуна? Они, наверное, сейчас вас ищут.
- Никто меня не ищет! – воскликнул Берти. – Они бы были только рады, если бы я бесследно испарился. Тетя Агата сказала, что лучше бы я… – И тут Берти замолк и со стоном прикусил губу, очевидно борясь с очередным приступом рыданий.
Реджи, осмотрев запачканные грязью манжеты Берти, достал из внутреннего кармана пиджака маленькую бутылочку – изобретение его отца: содержащаяся в ней жидкость удаляла любые пятна. Смочив ею чистую сторону носового платка, он принялся оттирать пятна с манжетов.
- Достаточно часто, особенно в периоды невзгод и несчастий, даже самые близкие и любимые люди могут говорить то, что на самом деле не имеют в виду, – заметил Реджи.
- Она очень даже имела это в виду! И она мне не самая близкая и любимая. – Залитое слезами лицо Берти исказилось гримасой. – Я не хочу с ней жить! Я хочу жить с тетей Делией!
- Юному господину, должно быть, повезло иметь столько родственников, на которых можно рассчитывать в сложные времена? – предположил Реджи.
Берти совсем поник.
- Нет, я не могу жить с тетей Делией. Тетя Агата сказала, что она ждет ребенка – и я буду путаться у нее под ногами. – Он с легким любопытством взглянул на левый манжет, вновь сиявший белизной. – Так что тетя Агата, наверное, отошлет меня в школу, хоть она и говорит, что это пустая трата денег.
- Конечно же, это неправда. – Теперь и правый манжет был почти отчищен.
- Конечно же, правда – тетя Агата так сказала. А еще она сказала, что всем было бы легче, если бы я тоже оказался в том вагоне… – Берти поднял на Реджи скорбный взгляд. – Понимаешь, мама и папа ехали в поезде, и…
- Понимаю. – Реджи застегнул пуговицы на обоих манжетах. – И очень сожалею, юный сэр. – Он свернул носовой платок, на котором остался последний чистый участок. – Если вы чувствуете, что силы к вам вернулись, возможно, вы проследуете со мной к фонтану? – И он вытащил из кармана брюк расческу.
Берти безучастно позволил Реджи помочь ему встать на ноги и заторможенно поплелся по дорожке.
- Все так ужасно – и никогда уже не будет хорошо.
- Я понимаю, что сейчас это кажется вам маловероятным, но обязательно будет, – сказал Реджи, подведя Берти к каменному бортику фонтана.
Берти недоверчиво фыркнул.
- Ты-то откуда знаешь, ты ведь не Господь Бог?
Реджи пригладил расческой растрепанные волосы Берти и наклонился к фонтану смочить носовой платок. Принявшись оттирать грязные мальчишеские щеки, он ответил:
- Полагаю, нет.
- А вот тетя Агата мне устроит за то, что я сбежал, – поморщился Берти. – Это-то я точно знаю.
- Ваша тетя – высокая, представительная женщина? – Реджи, приподняв бровь, смотрел через плечо своего юного подопечного. – Возможно, в платье из голубой парчи?
Берти, ахнув, обернулся, и по тому, как напряглись его плечики, Реджи понял, что приближающаяся женщина определенно была тетей Агатой.
- Бертрам! – возопила она, набрасываясь на него, словно гончая на добычу. – Что ты себе позволяешь?! Сбежал, пока я разговаривала с Чарльзом!
Реджи понял, что она говорит о владельце похоронного бюро «Чарльз и сыновья», расположенного в половине квартала от Рассел-сквер.
Он быстро прижал свой запачканный платок ко лбу, повернув его пятнами крови наружу, после чего убедительно застонал и нагнулся к фонтану.
Тетя Агата резко притормозила, не дойдя до них нескольких ярдов.
- Что случилось с этим мальчиком? Что ты наделал, Берти?
Берти всхлипнул.
- Мадам, – почтительно сказал Реджи. – Этот мальчик – настоящий ангел. Он услышал, как я закричал, упав и ударившись лбом о мостовую, подбежал и предложил помощь. Если бы не он, я бы безусловно пострадал от уличного движения. – И он кивнул на переполненную транспортом улицу за воротами сквера.
- Берти, – спросила тетя Агата, выпрямляясь. – Это правда?
- Э.. да, – быстро ответил Берти.
- Ну ладно. – Она кивнула в сторону Реджи. – А вам, юноша, в следующий раз следует быть более осторожным. Вот такие беззаботные вертопрахи и причиняют столько хлопот окружающим. – Последнюю фразу она произнесла в воздух – похоже, самой себе.
- Хорошо, мадам, – ответил Реджи и осторожно отнял ото лба платок – делая вид, что не хочет потревожить воображаемую рану. Впрочем, он мог бы и не стараться – тетя Агата уже отвернулась и собралась уходить.
- Идем, Берти, – рявкнула она.
- Ваш платок, сэр. – Реджи протянул Берти кусок ткани. – И еще раз благодарю за вашу помощь.
Берти вытаращился на платок, оказавшийся у него в руках.
- Но это не…
Если бы Реджи был мальчиком другого сорта, он бы подмигнул Берти. Но, как уже упоминалось, он был очень серьезным ребенком и позволил себе лишь еле заметно заговорщицки улыбнуться.
- Я настаиваю, сэр.
- Берти, я же сказала – идем! – Тетя Агата уже направлялась к южным воротам. Берти сжал руку Реджи – для старшего мальчика этот жест оказался настолько фамильярным, что он бы отпрянул, если бы не был застигнут врасплох, – и, шепнув на прощание «Спасибо!», ушел.

Через пятнадцать лет Дживсу даже в голову не пришло, что его юный господин мог помнить этот случай. Впервые появившись на пороге мистера Вустера, он не заметил ни единого проблеска узнавания и хранит при себе память о той встрече – и беспредельной ранимости, которую он заметил в Берти в тот день (и которая с тех пор никуда не делась). Возможно, отчасти поэтому он и соблюдает такое постоянство, оставаясь на службе у мистера Вустера. Однако даже Дживс не знает о вещи, которая хранится у Берти на дне коробки для особых сигарет. Там лежит старый платок, запачканный землей, в качестве доказательства вернейшего из утверждений:
Все будет хорошо. Просто обязательно.

К списку фанфиков