- Я все-таки не понимаю, почему мне нельзя надеть желтый галстук, Дживс. Это выдающийся представитель весенних нашейных аксессуаров. – Бертрам В. Вустер нахмурился, глядя на четкую линию серого галстука, расположившегося на его груди, а затем поднял глаза на своего камердинера. Тот вручил Берти шляпу и трость, невозмутимый взгляд не покинул его лица под напором вялых протестов хозяина.
- Боюсь не согласиться с вами, сэр, - чопорно ответил Дживс, - но данный предмет кажется мне годным только на роль чрезмерно яркого маяка, подающего сигналы дальним судам с берега.
Берти со вздохом взял протянутые шляпу и трость. Он-то думал, что сумеет выскользнуть из дома в новом галстуке, крепко повязанном вокруг шеи. Но даже в спешке сборов Дживс пронюхал о контрабанде и остановил Берти прежде, чем тот смог сбежать вниз по лестнице. Небольшая словесная перепалка закончилась, разумеется, победой Дживса. Камердинер разумно заменил ярко-желтый на более степенный светло-серый галстук, который, по мнению Берти, был даже близко не таким изящным.
- Хотелось бы, чтобы ты допустил в вустеровском гардеробе хотя бы парочку ярких всплесков - сетовал он, надевая шляпу, - но, думаю, тебе виднее.
- Спасибо, сэр. – Котелок Дживса приземлился на величественную голову, склоненную к Берти в знак признательности. – Если вы готовы, сэр, мы должны быть у портного немного раньше назначенного времени.
Берти согласился, кинул последний скорбный взгляд на желтый галстук, который теперь украшал спинку честерфилда, куда Дживс пристроил его после быстрой смены. Дверь квартиры закрылась за ними, и Дживс, как обычно, тщательно ее запер. Берти потопал вниз по лестнице, лениво покачивая тростью и насвистывая под нос новый мотивчик. Он пока не знал слов, но был уверен, что речь там идет о сплаве по реке. По крайней мере, звучала песенка очень энергично и весело.
Дживс догнал молодого господина внизу лестницы, где их портье Джарвис, приподняв шляпу, пожелал обоим доброго дня, прежде чем открыть дверь. Берти выдал в ответ радостное: «Салют-салют!», Дживс ограничился более сдержанным: «Добрый день, мистер Джарвис».
Солнце над площадью светило во всю мощь, дул легкий приятный ветерок. Берти глубоко вдохнул и улыбнулся своему спутнику.
- Вот ведь, Дживс, я уж было хотел предложить отправиться отдохнуть куда-нибудь к реке, как в песенке, которая вертится у меня в голове. – Он начал вприпрыжку спускаться по парадной лестнице. – Но что может быть лучше города весной?
Дживс как всегда, беззвучно заскользил следом.
- В самом деле, сэр. Очень приятно наблюдать за распускающимися цветами и поющими птицами после столь долгой зимы.
Берти с удовольствием посмотрел на переполненные цветочные ящики на окнах, мимо которых они проходили. – Мне всегда нравилась герань, Дживс. Раньше тетя Шарлотта каждое лето высаживала ее в цветочные горшки. Такие радостные маленькие цветочки, яркие и красные.
- Да, сэр, – ответил Дживс, шагая рядом с Берти по широкому тротуару. – Хотя тот цветок, который обычно называют геранью, относится к совершенно другому роду. Вам может быть интересно узнать…
- Сильно сомневаюсь, – недоверчиво скривился Берти. – Ну, то есть если мы все зовем герань геранью, так это и есть герань. В чем смысл тогда копаться во всем этом роде или как там это называют?
Дживс искоса глянул на Берти.
- Действительно, сэр.
- Странное это дело, Дживс. Вся эта ерунда с именами. - Берти глянул на небо и задумчиво высунул кончик языка. – Не думаю, что я…
- Эй, вы! - Голос раздался внезапно, и Берти понадобилось сделать пару шагов назад, чтобы определить, откуда он доносился: из узкой подворотни, по которой до сих пор гуляло эхо оклика.
- Да? – вежливо ответил Берти, подходя ближе.
Из темной ниши подворотни появился человек в грязно-серой куртке.
– Не скажете, сколько времени?
Дживс спокойно встал перед Берти и вытащил карманные часы.
– Конечно, сейчас…
Но пока он готовился сообщить запрашиваемую информацию, незнакомец вытащил нечто металлическое и блестящее из кармана куртки, прицелился и выстрелил. Прошло не меньше десяти секунд прежде чем Берти понял, что это «нечто» было пистолетом: пять понадобилось, чтобы оправиться от громкого звука выстрела, три - чтобы застыть в шоке, и две – чтобы вспомнить слово «пистолет».
Берти обернулся, вытаращив глаза и широко раскрыв рот. Дживс упал спиной на булыжную мостовую. Часы по-прежнему блестели у него в руке, лица Берти не видел.
- Дживс, – выдохнул Берти. Он чувствовал, что все мышцы вустеровского тела застыли, хотя разум беззвучно кричал от ужаса. Казалось, долго ничего не происходило.
Потом время, видимо, чтобы нагнать упущенное, понеслось с огромной скоростью. Тяжелая рука опустилась на плечо Берти, и он оказался прижатым к грубому камню стены подворотни. Трость Берти выпала из онемевших пальцев и с грохотом покатилась по земле. Незнакомец с пистолетом что-то шипел ему в лицо, но Берти не слышал ничего, кроме уханья крови в ушах. Он вытянул шею, чтобы увидеть Дживса через плечо мужчины в серой куртке. Правая рука камердинера слегка пошевелилась, ощупывая землю, словно ткань перед покупкой. Живой!
- Дживс! – Берти подался вперед, пытаясь подойти к нему, чем-то помочь, но грубая рука незнакомца снова прижала его к стене.
- Деньги! – рявкнул он с грубым акцентом. – Давай сюда бумажник!
- Деньги? Да нет у меня никаких денег! – Сказал Берти. Голова у него кружилась так сильно, что он даже не понял приказа.
- То есть как это, нет денег? А вся эта одежонка, что - просто маскарад? – Он схватил Берти за шелковый серый галстук и потянул так сильно, что тот закашлялся. Берти задыхался, царапая пальцами горло.
- Н-нет. То есть… Я не ношу деньги… при себе… Дживс… мой слуга… Он носит мой бумажник. – сдавленно выдавил он.
Человек отпустил его галстук и ткнул в сторону Дживса.
– Доставай уже, черт побери!
Особого приглашения, чтобы броситься к Дживсу, Берти не понадобилось. Он опустился коленями на холодные плиты мостовой, вглядываясь в фигуру человека в черном. Грудь Дживса медленно поднималась и опускалась, звук его неровного дыхания отчетливо раздавался в тишине подворотни. Берти взял лицо Дживса в руки, поворачивая его, чтобы лучше рассмотреть. Бледное, оно было такое бледное... Даже губы выглядели серыми. Пока Берти смотрел, веки Дживса затрепетали, а затем полные боли синие глаза встретились с его взглядом.
- Сэр?… - прошептал он тонким, ломким голосом. – Что?…
- Мне тут что, целый день торчать? – издевательски спросил человек с пистолетом, и Берти получил весомый удар кулаком по затылку. – Живо достал бумажник!
- Да, да… - пробормотал Берти, наклоняясь, чтобы избежать еще одного удара. Он расстегнул черное пальто Дживса и тоскливо застонал: по снежно-белой рубашке расползались алые пятна. Берти испуганно осмотрел Дживса в поисках раны. Вот она: уродливая дыра в ткани черного жилета слева. Из нее хлестала кровь, и Берти просто не знал что же делать. Он надавил рукой на пулевое ранение в панической попытке остановить кровь, но Дживс закричал от боли и Берти отдернул липкую и красную руку. Глаза Дживса снова закрылись, как будто держать их открытыми было выше его сил.
- Ну, так у него бумажник или нет?
Берти почувствовал как холодное стальное дуло пистолета уперлось в его затылок, зарываясь в растрепанные кудри. Он заскулил и закрыл глаза.
– Просто, просто… дайте мне минутку, пожалуйста… - как можно ровнее сказал он и запустил дрожащие пальцы за отворот пальто Дживса, пытаясь восстановить самообладание.
- Поторопись.
- Пожалуйста. – повторил Берти, внезапно понимая, что из глаз его текут слезы.
- Клянусь Богом, я выстрелю ему в сердце, если ты не отдашь мне бумажник, – раздраженно прорычали сзади, и оружие угрожающе щелкнуло.
- Нет, пожалуйста, не надо! – Берти снова стал прощупывать пальто Дживса, пытаясь найти внутренний карман. Он был рад чувствуя как грудь под его руками поднималась и опускалась, и напуган тем как медленно Дживс дышал.
Наконец пальцы его сомкнулись на тех вещах, которые Дживс обычно носил в пальто. Он вытащил их все и начал перебирать: записная книжка, расписание поездов…
- Вот. Здесь все, что есть. –Берти протянул наконец вооруженному человеку кожаный бумажник. – А теперь, пожалуйста… - Берти раскинул руки как бы пытаясь защитить Дживса от еще одного нападения, – он не был уверен, что угрозы на этом прекратятся.
Мужчина нахмурился, глядя на четкие сгибы купюр.
– Часы тоже давай.
- Что? – разинул рот Берти.
- Часы! – Пистолет уткнулся ему в лицо. – Твои и его! Живо!
Непослушными пальцами Берти нащупал цепочку своих часов. Это были золотые часы, память об отце. На них была выгравирована дата свадьбы родителей. Берти устыдился того, что ему все равно. Он отдал их, ни секунды не сомневаясь.
- И того парня тоже.
Он вынул часы из руки Дживса и отстегнул их от цепочки трясущимися пальцами.
– Прости, Дживс. Боже мой, прости, – прошептал он.
На секунду Дживс снова открыл глаза. Его губы приоткрылись, но он не сказал ни слова.
Мужчина вырвал часы из руки Берти, как только он протянул их, сунул все вещи в карман брюк, слегка поклонился и исчез в темноте улицы. Берти остался посреди темной подворотни. Он стоял на коленях перед Дживсом, и сердце его бешено колотилось.
- Прекрати, Вустер! – твердо сказал он себе, смахнул слезы и снял пиджак. Дживсу немедленно нужна была помощь, и он не мог просто сидеть здесь, разевая рот, как золотая рыбка, - он не должен подвести. Он свернул пиджак и прижал его к ране, чтобы остановить кровь. Нужно было прижать ее, - Берти смутно помнил, что читал что-то такое в детективе.
- С-сэр… - тихо сказал Дживс, скользя по лицу Берти пустым взглядом.
- Не спи, Дживс. Не закрывай глаза, – приказал он, понятья не имея, поможет это в такой ситуации или нет. Он знал только, что сам будет чувствовать себя лучше, если Дживс останется в сознании – здесь, с ним. – Все будет хорошо.
- Только не в голубую полоску, сэр, – прошептал Дживс, поднимая руку, чтобы положить ее поверх свернутого пиджака. Его глаза снова закрылись, веки задрожали от усилия, когда Дживс попытался открыть их снова, и не смог. – Он испортится…
- Плевать я хотел на голубую полоску! – рявкнул Берти, крепче прижимая самодельную повязку. Боковым зрением он увидел очертания каких-то прохожих и, сообразив, что сейчас самое время позвать на помощь, заорал во все горло. К ним подбежали два крепких молодчика. Один был в форме почтальона, и Берти решил, что это и есть почтальон. Второй был в выцветшем комбинезоне и выглядел как мойщик окон.
- В него стреляли, – сказал Берти, когда люди подошли, чтобы помочь, - или думал, что сказал. В таком состоянии он мог лопотать разве что на бантусском, что, по собственным ощущениям, и делал.
- Успокойся, приятель, – сказал почтальон. – Ему нужен доктор.
- Приемная доктора Холлиса в четырех кварталах отсюда, – сообщил возможный мойщик окон.
- Нет, слишком далеко. Слушай, парень, есть где-нибудь поблизости место, куда его можно отнести?
Берти уставился на свои руки, переплетные с руками Дживса поверх полосатого пиджака, пропитанного кровью, тяжелого и влажного. Кровь хлюпала у него между пальцев.
- Эй! – Почтальон потряс Берти за плечо.
- А, да. Да, моя квартира за углом. Дом Беркли, - наконец ответил Берти. У подворотни собралась небольшая толпа, и почтальон задействовал всех зевак.
- Ты! – Он указал на щуплого мальчика. – Беги к доктору Холлису и скажи ему, что нужно прийти. Номер, парень, номер!
- Шесть А, - сказал Берти.
- Дом Беркли, шесть А. – Мальчик убежал. – А ты, - почтальон указал еще на кого-то в толпе, - найди чертова полисмена!
- Поднимаем на счет три? – Мойщик окон взял Дживса за ноги, а почтальон за руки.
- Пожалуйста, осторожнее, - попросил Берти. – Пожалуйста.
- Не переживай, приятель. Просто держи эту штуку у раны и не отпускай. Готовы? Раз, два…
Начались активные действия – они несли безвольное тело Дживса, продирались сквозь толпу, слыша, как кричат при виде крови на земле женщины. Берти поднялся вместе с двумя рабочими, прижимая свой пиджак к пулевому отверстию, чувствуя, как слабые руки Дживса выскальзывают из его хватки и безвольно повисают в воздухе. Он отважился взглянуть Дживсу в лицо. Его глаза были закрыты. В другой обстановке, не видя всех этих людей и не слыша их криков, Берти решил бы, что он мирно спит.
- Не волнуйся, Дживс, – прошептал он, скорее себе, чем Дживсу. – Все будет хорошо. – Хотя он понятья не имел, как все будет.
Глава 2.
Берти едва помнил, как добрался до дома, прошел мимо Джарвиса вместе с двумя мужчинами, которые несли безвольное тело Дживса, преодолел опасный подъем по лестнице. У него хватило ума достать из пропитанного кровью кармана брюк камердинера ключ, и открыть одной рукой дверь, другой по-прежнему прижимая повязку к ране. Дживса внесли в квартиру, а затем, повинуясь громкому приказу почтальона, положили на кухонный стол.
- Врачу нужно будет заняться им, а для этого нужна устойчивая ровная поверхность, - объяснил почтальон, глядя на побелевшее лицо Берти: Дживс ровно и неподвижно лежал на столе, как пародия на основное блюдо к обеду. Лицо его было расслаблено: и если не смотреть ниже шеи, он казался совершенно умиротворенным. Но под по-прежнему идеальным узлом галстука виднелись пятна крови.
В комнату вбежал доктор с сумкой в сопровождении ассистентов и Джарвиса. В этой разношерстной толпе была еще пара полисменов, и все они так орали, что Берти совершенно не понимал, что же происходит. Его оттолкнули от раны Дживса, а потом и вовсе выставили из комнаты, чтобы люди могли работать.
Дверь кухни закрылась за ним, и Берти остался один в гостиной. Бог знает сколько он стоял там, просто разглядывая комнату. Она была словно из другого мира. Совсем недавно он вышел отсюда вместе с Дживсом, оба были здоровы, болтали о цветах, портных и всякой чепухе.
Берти поднял трясущуюся руку, чтобы пригладить волосы, но сразу же опустил ее, увидев на ладонях и под ногтями уже высыхающие потеки липкой крови. Его взгляд остановился на куске материи, невинно лежащем на спинке честерфилда: желтый галстук. Часы пробили час – время встречи с портным.
Как все изменилось всего за несколько минут, подумал Берти. Если бы он не попытался надеть злополучный желтый галстук, если бы не спорил с Дживсом из-за него, они бы не проходили мимо подворотни именно в тот момент, и Дживс был бы…
Берти присел в кресло, испугавшись, что иначе не удержится на ногах. В комнате тикали часы, с кухни раздавались приглушенные, хриплые голоса чужих людей. Берти посмотрел на свои окровавленные руки, бесполезно свисавшие между коленей, и отстраненно подумал, что нужно их вымыть, но заставить себя подняться не смог. Да он даже вздохнуть нормально не мог себя заставить.
Его грудь дрожала от пугающей боли, к горлу подступала тошнота.
- Простите, мистер Вустер, - сказал кто-то тихим голосом за его спиной.
Берти обернулся через плечо и увидел, как один из людей выходит из кухни.
- Меня зовут инспектор Эванс, сэр. Мне нужно будет задать вам несколько вопросов по поводу инцидента, - сказал он, вставая перед Берти.
- А он?... – Берти глянул на кухонную дверь.
- Доктор Холлис делает все, что в его силах, сэр. Он хороший хирург. Сначала, конечно, нужно достать пулю. – Полисмен вынул небольшой блокнот из нагрудного кармана мундира и лизнул грифель карандаша. – Так, ваш портье сказал, что фамилия пострадавшего – Дживс?
Пострадавший. Разве можно так говорить о человеке?
- А как его имя?
- Эмммм… - Берти сжал руки в замок, и кусочки засохшей крови посыпались на ковер. – Господи Боже, он никогда мне не говорил, я не знаю.
После небольшой паузы инспектор Эванс накарябал что-то в блокноте.
- Тогда мне нужно будет связаться с кем-то из родных, вы можете подсказать мне?...
Берти обхватил голову руками, глядя на свои испачканные туфли и грязные отвороты на брюках.
- Я не знаю, Господи, я не знаю…
- Наверное, у него есть семья в городе? – подсказал Эванс.
- Да, да, кажется, у него есть племянница. И сестра. Иногда он рассказывает о чаепитиях с сестрой. Но я не знаю, где… - Голос Берти сорвался. – Я понятья не имею, где они живут.
- Вдохните поглубже, сэр. Попытайтесь вспомнить.
- Да нечего тут вспоминать! Я никогда не расспрашивал его о семье. Черт возьми, - застонал Берти, закрыв лицо руками.
- Если позволите, сэр. – Берти услышал, как открылась и закрылась дверь в кухню, поднял голову и увидел Джарвиса.
- Мистер Дживс часто пишет письма своей сестре. Ее фамилия Джейкобс. Я отправил несколько писем по его просьбе. Она проживает где-то в Мэрилбоне, если память мне не изменяет. – Он кинул на Берти быстрый взгляд. – Его зовут Реджинальд. Так было указано в обратном адресе.
- Спасибо. Вы мне очень помогли.
Эванс начал строчить в своем блокноте. Джарвис вежливо приподнял шляпу и мягко сказал, уходя:
- Если что-то понадобится, я буду внизу, мистер Вустер.
Берти уставился на ковер под ногами. Сколько лет они жили под одной крышей? И ему в голову никогда не приходило, что у Дживса есть имя. Портье знает о нем больше, чем Берти.
- Мистер Вустер, - кашлянул инспектор Эванс, - я понимаю, что вы все еще в ужасе от происшедшего, но чем скорее мы узнаем подробности от свидетеля, тем лучше. Вы можете описать грабителя?
Берти сглотнул.
– Его куртка была такого серого цвета. Как пыль.
Эванс кивнул и пометил это в своем блокноте.
- Что еще?
- Я не знаю, - напряженно сказал Берти.
- Какого роста он был?
- Не помню. Немного выше меня, наверное.
- Он был худой или толстый?
- Нет, не толстый, но и не слишком худой.
- Какие-нибудь шрамы? Борода? Очки?
Берти беспомощно пожал плечами.
- Нет. Не могу вспомнить.
- Вы помните, какого цвета были его волосы? – с нажимом спросил Эванс.
- Темного? – Берти прикусил губу. – Каштановые, может быть, черные. - Он покачал головой.
- Простите, все произошло так быстро. На самом деле я даже не смотрел на него. Я так волновался за Дживса. Был в шоке из-за того, что этот гад выстрелил в него, не сказав ни слова, просто так. – Берти резко махнул рукой в сторону невидимого противника. – Я бы и так отдал ему этот бумажник. Не нужно было… - Голос его прервался, и он быстро закрыл глаза.
- Не торопитесь, - сказал Эванс. В комнате опять стало тихо. На Берти снова накатила тошнота. Дверь кухни еще раз открылась, и из нее вышли добрые самаритяне: почтальон и мойщик окон. Берти вздрогнул глядя на них, - эти люди столько для него сделали, а он в ответ ничего им не предложил.
- Спасибо вам. Вам обоим, - сказал он. – Не знаю, что бы я делал, если бы не ваша помощь. Чековой книжки у меня нет – ее украли, но, может быть, я могу угостить вас бренди или скотчем? - Он указал на буфет. - Сам я вряд ли в состоянии сейчас пить.
Мужчины тактично отказались.
- Я оставил сумку с почтой где-то на тротуаре. Пойду, поищу ее, - сказал почтальон. У мойщика окон то же самое произошло с ведром. Инспектор спросил их, не видели ли они чего, и, уверив его, что ничего не видели, они покинули квартиру. Как только за ними закрылась дверь, Берти понял, что не спросил их имен.
- Давайте начнем сначала, - вздохнул Эванс, переворачивая листок блокнота. – С чего все началось?
Берти начал рассказывать, пытаясь описать все как можно более подробно, но вскоре понял, что основная часть событий выпала из памяти. Тем не менее, инспектор был крайне заинтересован, когда Берти описывал пропавший бумажник и часы.
- Так вы говорите, что, по крайней мере, на одних часах была надпись? – спросил он. – Это может быть полезно, если вор соберется продать их. Думаю, мы сможем отследить их у скупщиков краденого.
Берти слабо кивнул, не понимая, чем это может помочь Дживсу.
- В городе в последнее время было несколько случаев подобных краж, - продолжил инспектор. – Молодых джентльменов грабят под дулом пистолета. Они могут быть взаимосвязаны, но расследование пока не окончено. Правда, в других случаях, насколько я знаю, до стрельбы не дошло.
- Вы понимаете зачем? – тихо спросил Берти. – Зачем он стрелял в Дживса?
Инспектор задумчиво потер подбородок.
- Может быть, почувствовал, что ваш камердинер представляет угрозу. Он довольно высокий. А может быть, просто таким образом решил вас запугать. Кто знает, что у этих сумасшедших на уме?
- Да действительно… - пробормотал Берти.
Дверь кухни снова открылась, и Берти на минуту почувствовал себя участником одной из странных французских комедий, в которых двери всегда открываются и закрываются, чтобы ввести новый персонаж. Истерический смешок сорвался с его губ, и он зажал рот рукой, чтобы заглушить его. Потом он ощутил резкий металлический привкус крови на ладонях и с отвращением убрал руку.
Молодой человек, вышедший из кухни, был одет в забрызганный красным фартук.
- Я один из ассистентов доктора Холлиса, сэр, - сказал парень. – Доктор сейчас зашивает рану вашего слуги. Мы вынули пулю, и кровотечение скоро должно остановиться.
- Так Дживс будет в порядке? – воскликнул Берти.
Юноша покачал головой что, должно быть, значило «наверное».
- Он потерял много крови, мистер Вустер. Понимаете, пуля пробила желудок и остановилась рядом с предпоследним ребром. Это в обратном направлении от последнего, вот здесь. - Он показал на себе. – Ребро сломано, но зажить должно само по себе, с этим мы ничего не можем сделать. И, конечно, нужно было зашить желудок, чтобы желудочный сок не попал в его…
Берти побледнел и махнул рукой.
- Пожалуйста, простите. Боюсь, я не могу больше это слушать, – он прижал немного менее грязное ребро ладони к глазам, - звучит ужасно болезненно.
Ассистент неловко потоптался.
- Довольно неприятная рана, сэр. Но пациент все время был без сознания. Он ничего не чувствовал.
Берти поднял голову.
- А когда он проснется? Ему будет очень больно?
Парень переглянулся с полисменом, и на Берти нахлынула волна раздражения. Казалось, что все в мире, кроме Бертрама Вустера, понимали степень причиненного ущерба. Но что он мог поделать? Никогда в жизни Берти не чувствовал себя таким разбитым. Конечно, в детстве, как и у всех мальчиков, у него были синяки и царапины, но он понятья не имел, как долго может длиться боль от пулевого ранения.
- За ним внимательно будут следить в больнице, - наконец сказал помощник доктора, - не волнуйтесь.
- Больница? – нахмурился Берти. – Какая больница? Почему он должен…
- Ему будет лучше в больнице, мистер Вустер, - вмешался инспектор Эванс. - Мистер Дживс сейчас очень слаб, и за его выздоровлением должны следить доктора и медсестры.
- Да, но если он так слаб, стоит ли нам передвигать его? Снова тащить вниз, заталкивать в кэб? – спросил Берти резким голосом. – Разве не лучше ему остаться здесь? Это его дом!
Берти отлично помнил времена, когда его соперник в любовных делах сломал ногу в дорожной аварии, и пришлось отдать ему гостевую комнату, пока не выздоровеет. То же можно проделать и сейчас, разве нет?
- Сэр, я уверен, что у вас доброе сердце, - мягко сказал инспектор, - но вы не сможете ухаживать за больным.
Берти замер с открытым ртом. Дживс? Больной? Эти два слова в вустеровском словаре настолько не сочетались друг с другом, что ему понадобилось несколько минут, чтобы снова обрести почву под ногами и привести свой аргумент:
- Если я не могу, найму того, кто сможет. - Он повернулся к ассистенту. – Полагаю, у вас есть медсестры, которые ухаживают за пациентами на дому?
- Да, сэр. Миссис Феннавив, обычно она выполняет такие поручения.
- Тогда попросите ее прийти, - кивнул Берти, принимая окончательное решение, - и Дживс будет выздоравливать дома. Это приемлемо?
Ассистент поморщился.
- Обычно так не делают. И затраты, сэр, будут…
Доктор вышел из кухни, окруженный остальными полицейскими в униформе.
- Ну, больше ничего не сделаешь. Сейчас он должен быть уже достаточно стабилен, - сказал он, вытирая руки лоскутом ткани в красных разводах. – Мистер Вустер, если вы позволите воспользоваться вашим телефоном, мой ассистент вызовет фургон из лазарета.
Наткнувшись на огненный взгляд Берти, ассистент принялся, запинаясь, рассказывать о пожеланиях по поводу лечения Дживса. Доктор их проигнорировал.
- Больной получил серьезные внутренние повреждения, - возразил он, - обычные комнаты для слуг не подходят для человека в таком состоянии.
- Ну так отнесите его в мою комнату. - Берти встал со стула, преодолевая дрожь в коленях. – Моя кровать – лучшая в этом доме. Он ведь не может лежать на кухонном столе, а?
Собравшиеся в комнате люди молчали и неловко переглядывались, как хор, который не узнает первых тактов песни. Берти нахмурился.
- Могу я попросить одного или двоих из вас, джентльмены, помочь мне перенести его туда, - раздельно проговорил Берти. - Он мой камердинер, и мне хотелось бы создать для него комфортные условия.
Инспектор Эванс шагнул вперед, пряча записную книжку и карандаш в нагрудный карман.
- Конечно, мистер Вустер, мои люди займутся этим. – Он махнул в сторону нескольких молчаливых офицеров, и они вошли обратно в кухню. Берти отправился следом, чувствуя себя бесполезным, когда молодые крепкие офицеры встали вокруг неподвижного тела, приготовившись переносить его.
Берти побледнел при виде кухни: похоже, в процессе операции понадобилось несколько полотенец – теперь они валялись на кафельном полу, пропитанные кровью. Стол тоже был испачкан кровью. И Дживс, который лежал на нем, был совсем не похож на привычного Дживса.
Он все еще был без сознания. Рубашка и пиджак были разорваны и лежали кучей на полу. Берти поддел их ногой, отмечая, что они безвозвратно испорчены. Обнаженное туловище Дживса было очень бледным в слабом свете кухни. Второй ассистент доктора накладывал повязку на рану, - она была слева, чуть выше талии. Берти заметил темные стежки на белой коже, прежде чем хлопок марли закрыл ее.
- Хорошо, что вы, ребята, пришли, - тихо сказал ассистент. – Нужно, чтобы вы слегка приподняли его - я обвяжу бинт вокруг, чтобы все держалось. Только осторожней, пожалуйста.
Этот ассистент понравился Берти больше, чем первый. Он старался быть осторожным и делал перевязку, ловко избегая раны. Закончив, он кивнул полицейскому:
- Все, теперь можете его забирать.
Шаркая ногами, сгрудившийся вокруг Дживса небольшой отряд смог, наконец, вынести его из кухни. Берти, глядя на них, неосознанно заламывал руки.
- Первая дверь по коридору! – крикнул он.
- Я слышал, вы попросили прислать миссис Феннавив ухаживать за больным? – сказал молодой ассистент, снимая перчатки. – Должен сказать, что она квалифицированная медсестра - лучшая во всем, что касается сохранения стерильности повязок. Но она может быть очень властной. Некоторым не нравится находиться с ней в одном помещении, если вы меня понимаете.
- Если она может ухаживать за Дживсом как следует, то остальное меня не волнует, - сказал Берти. Было странно самому приглашать в дом кого-то вроде одной из своих тетушек, учитывая то, что он всегда избегал встреч с ними любой ценой.
- Уверен, она мне вполне подойдет.
Некоторое время молодой человек серьезно смотрел на Берти.
- Не беспокойтесь, я вымою здесь, - наконец предложил он.
- Благодарю, - сухо ответил Берти, - стол можете оставить как есть - я думаю от него избавиться. – Он глянул на измазанную кровью столешницу.
- Хорошая идея, сэр. Я прослежу, чтобы его вынесли, - сказал парень и начал собирать разбросанные по полу лохмотья. – Может быть, вам хочется умыться? – Он махнул в сторону раковины.
Берти вспомнил, что его руки все еще в крови. Он включил горячую воду, намылил ладони и под ногтями. Розовая мыльная вода стекала в мойку, как струйка карамели. Это было завораживающее зрелище, которое напомнило ему о детстве на море. Еще какое-то время он мылся молча, а потом резко сорвался с места:
- Дживсу нужна пижама, - пробормотал он, - я…
Комната Дживса была рядом с кухней. Берти с облегчением обнаружил, что дверь не заперта, и легко скользнул в маленькое светлое помещение, оглядываясь с осторожным любопытством. В этой комнате он не был с тех пор как Дживс начал работать у него. Берти всегда хотел дать своему камердинеру максимум свободы. Он знал, что Дживс - вещь в себе и все такое. Правда, сейчас он думал, что был недостаточно любопытен. Ведь он даже не знал, где Дживс хранил спальные принадлежности.
Маленький комод справа был самым очевидным местом для начала поисков. Берти встал перед ним и принялся разглядывать фотографии, в рамках, стоявшие на крышке комода. Одна была очень старая, с пожелтевшими краями. На ней были супруги: женщина с собранными в строгий пучок черными волосами и мужчина в безупречно отглаженной форме дворецкого. Выглядели эти двое очень сурово, но Берти помнил, что фото было из тех времен, когда никто не улыбался в камеру.
Рядом в позолоченной рамке стояла фотография из Нью-Йорка. Берти уставился на Эмпайер Стейт Билдинг, которое сияло ночными огнями, и возвышаясь как ракета на фоне ночного неба, подавляло все вокруг. И зачем Дживс хранит пенсовую открытку рядом с фотографией родителей?
Он встряхнул головой и выдвинул ящики, отворачивая взгляд от трусов и носков, пока, наконец, не нашел бежевую хлопковую пижаму.
Тихий ассистент – тот, который больше нравился Берти, вдруг возник перед ним.
- Я возьму это, - сказал он, мягко забирая одежду, - не волнуйтесь, я позабочусь о нем.
- Убедитесь, что отвороты расправлены, - прошептал Берти, сжимая опустевшие руки, - если они сомнутся, у него инфаркт будет, когда он проснется.
- Вы добрый человек, мистер Вустер, так заботитесь о нем. – Он уже уходил, но задержался в дверях. – Знаете, это не ваша вина.
И он ушел.
Берти остался в комнате Дживса еще ненадолго. Он не полез в другие ящики или под кровать, просто читал надписи на корешках книг на ночном столике, вдыхал мятный запах масла для волос и терпкий аромат ваксы. А потом отправился к Дживсу.
Он шел по коридору, глубоко дыша. Скоро с Дживсом все будет хорошо. Все будет хорошо и дрожащие руки, расшатанные нервы и охрипший голос Б. Вустера уйдут в прошлое. Просто надо об этом помнить.
Мимо него прошел целый поток полицейских, касаясь форменных касок на прощанье. За ними появились доктор и его помощники. Холлис сказал Берти, что Дживс еще спит, а миссис Феннавив пришлют сюда этим же вечером. Следом полицейские вынесли кухонный стол.
- Самая большая опасность сейчас – это инфекция, - предупредил доктор. – Миссис Феннавив обеспечит вашему слуге хороший уход. Я вернусь через несколько дней, убедиться, что выздоровление идет нормально.
Берти поблагодарил, пожал ему руку, и квартира опустела. Он остался совсем один.
Глава 3.
Проверив, надежно ли заперты замки на двери, Берти прокрался в свою комнату, чтобы взглянуть на Дживса. Тот лежал под одеялом на его кровати. Бледное лицо было покрыто капельками пота, и Берти оставалось только надеяться, что это не признак жара. Он положил два пальца на шею Дживса – так часто делали детективы в книжках — но ничего плохого не почувствовал. Кожа Дживса была липкой и не слишком теплой. Но, опять же, Берти не знал, какой температуры должна быть шея камердинера.
Он убрал руку.
Дживс неподвижно лежал на простыне, почти такой же белый. Лицо, лишенное привычного задумчивого или сосредоточенного выражения, было расслабленным и спокойным. Темные ресницы лежали на безвольных щеках, бескровные губы были чуть приоткрыты. Черные как смоль волосы, обычно такие гладкие и блестящие, спутались и разметались по подушке. Берти убрал прядь со лба Дживса и заправил за ухо.
Пониже мочки было пятнышко крови. Должно быть, ассистент пропустил, когда приводил его в порядок, подумал Берти. Он нашел в кармане носовой платок, намочил его в раковине и вернулся к Дживсу, чтобы смыть кровь.
Тишина в квартире ощущалась очень остро. Берти не мог вспомнить, когда в его комнатах вообще не было шума. Даже когда он жил один, до того как Дживс появился на его пороге, воздух Беркли все равно наполняли болтовня и аккорды новых песенок. Теперь единственным звуком было дыхание Дживса и шорох, с которым его грудь поднималась и опускалась. Дом внезапно стал очень тихим местом.
Берти закусил нижнюю губу и вспомнил о содержимом своего бумажника: он всегда хранил там несколько визиток, с полным именем и адресом. Теперь человек, который напал на них, знает, где они живут, - подумал он и задрожал от одной мысли об этом.
Он придвинул к кровати стул с прямой спинкой и сел дожидаться пробуждения Дживса.
Прошло, похоже, несколько часов, прежде чем звонок в дверь выдернул Берти из тревожного сна. Он потряс головой, отгоняя жуткие образы: тени, выскакивающие из подворотни, чтобы схватить Дживса и утащить в сточную яму, под умоляющие уговоры Берти вернуться. В дверь снова позвонили, и Берти взглянул на человека, лежащего на его кровати. На щеках появился легкий румянец: может быть, это хороший знак, а может, и признак жара. В дверь позвонили в третий раз, и кто бы это ни был, отпускать кнопку звонка он не спешил.
Берти пошатываясь встал на ноги и пошел открывать, преодолевая внутреннюю дрожь.
В дверь вошла алебарда в юбке: маленькая, морщинистая, сердитая и слабо пахнущая йодом.
- Мистер Вустер, - рявкнула она. – Покажите мне его.
- Вы, должно быть, миссис Феннавив, - с облегчением сказал Берти и слабо улыбнулся.
- Мне нужен пациент, если позволите. - Она энергично шмыгнула мимо Берти и быстро обшарила взглядом квартиру, потом, словно ищейка, как будто учуяла боль, и решительно направилась по гостиной в сторону хозяйской спальни.
- Его зовут Дживс, - сообщил Берти, следуя за ней. – В него…
- Я знаю, тупица вы этакий. Я в состоянии разобрать и заметки доктора Холлиса, и вообще любой шифр. Это современные доктора и их жуткий почерк. – Миссис Феннавив толкнула дверь в спальню и встала в футе от кровати, глядя на Дживса так, словно он был полем боя, а она – генералом.
- Он не просыпался?
- Нет. Это плохо? – забеспокоился Берти.
- Тьфу. Это нормально. Он потерял много крови. – Она поставила на пол большой саквояж и начала рыться в его содержимом. – Думаю, скоро ему понадобится одежда на смену, и вы должны будете помочь – он слишком большой, я не справлюсь одна.
- Что мне делать? – спросил Берти, вставая рядом с кроватью.
Маленькая женщина оглядела его с ног до головы строгим взглядом. – Для начала переоденетесь во что-нибудь, что не вываляно в грязи, вот что! Вы хоть представляете, что с ним будет, если мы занесем инфекцию?
Берти посмотрел на себя: брюки на коленях грязные - испачкались, когда он стоял на булыжной мостовой, - галстук повязан косо, цепочка от часов свисает с жилета, как одинокая ленточка серпантина после праздника.
- Да, конечно, - пробормотал он и пошел к шкафу, чтобы выбрать себе подходящий костюм.
Миссис Феннавив тем временем принялась разрушать удобное гнездышко Дживса. Она убрала с него одеяла, Берти обнаружил, что более приятный ассистент действительно правильно расправил воротник пижамы. Берти ушел переодеваться в ванную, а когда вернулся в свежем костюме, миссис Феннавив уже раздевала Дживса. Она сняла пижамную куртку, и белая повязка на ране снова стала видна. Миссис Феннавив пробормотала себе под нос что-то по поводу одежды, которая мешает ей, и бросила пижамную куртку на пол.
- Встаньте позади него, пожалуйста, - приказала она, роясь в своем саквояже.
- Простите?
Из сумки появились мотки белой марли. Она осмотрела их на предмет загрязнения, как только что проделала это с Берти.
- Сядьте на кровати позади пациента, чтобы вы могли приподнять его, пока я меняю повязку.
Берти снял только что надетые туфли и сделал, как она велела. Он проскользнул между Дживсом и изголовьем кровати, просунув руки под спину Дживса, чтобы поднять его в сидячую позицию. Проделал он все это медленно, особенно стараясь не задеть ту сторону, где была рана. Дживс навалился на него тяжелым, твердым, теплым телом. Берти это ощущение показалось успокаивающим, хотя придерживать Дживса было довольно тяжело.
Миссис Феннавив одобрительно кивнула, когда он устроился, опираясь на изголовье, - Дживс, все еще не пришедший в сознание покоился на его груди.
- Хорошо. – По ее тону чувствовалось, что она сильно сомневалась в успехе. – Теперь держите его ровно, пожалуйста. – И ее морщинистые руки с удивительной скоростью начали снимать повязки с ребер Дживса.
Берти поглядывал через плечо Дживса, пытаясь запомнить манипуляции женщины. В конце концов, может быть, ему придется повторить такой маневр в одиночку и нужно научиться правильно делать перевязку. Берти взглянул на человека, которого держал в объятьях: глаза все еще плотно закрыты, дыхание медленное и неровное, ровная голая спина при каждом вдохе прижимается к манишке его рубашки. Берти сглотнул. Он всегда приравнивал Дживса к богам и магам, считал его образцом феодальной верности. Не так-то просто будет привыкнуть видеть его вот таким — неподвижным и беспомощным. Руки миссис Феннавив быстро скользили между ними, пока она накладывала повязку.
- Вам нужно нанять еще одну девушку в помощь мне, - проворчала она, заправляя конец повязки вовнутрь, - или придется самому помогать каждый день. Я вообще-то должна подавать инвалидам суп и уже слишком стара, чтобы тягать такого мужчину в одиночку.
- Я буду вам помогать, - тихо сказал Берти.
Он заслужил еще один пристальный взгляд медсестры.
- Уверена, у такого джентльмена, как вы, найдутся способы лучше распорядиться своим временем?
- Если бы знали Дживса, - ответил он, по-прежнему глядя на брови камердинера, нахмуренные во сне, - вы бы так не думали. Не нужна мне здесь толпа незнакомцев, шастающих туда-сюда. Не сейчас.
Мисси Феннавив недоверчиво хмыкнула и принялась натягивать на Дживса одеяло. Берти уже готов был соскользнуть с кровати, когда камердинер в его объятьях пошевелился. Его черные ресницы задрожали, и Берти разглядел проблеск синих глаз.
- Дживс? – позвал Берти, неосознанно сжимая его сильнее.
Медсестра наклонилась, вглядываясь Дживсу в лицо.
- Вы знаете, где вы? – спросила она командным тоном, удерживая его подбородок двумя пальцами.
- Мистер Вустер… - Обладатель такого слабого и тонкого голоса просто не мог быть человеком, который каждый день приносил Берти чай. – Где?...
Миссис Феннавив нахмурилась, лицо ее потемнело.
- Скажите мне, где вы? – потребовала она.
Берти почувствовал, как Дживс глубоко вздохнул.
- Я дома, - сказал он. – Мистер Вустер? Где он? Он не ранен?
- Я здесь, старина, - отозвался Берти, похлопав его по плечу, все еще удерживая вес камердинера на себе. – Я здесь.
- Сэр, - Дживс повернул голову, чтобы взглянуть на Берти, и положил ее на худое вустеровское плечо. Казалось, он вздохнул с облегчением. – О, сэр, почему я в вашей комнате?
Старухе определенно не понравились все эти вопросы больного, она обоими руками повернула к себе его лицо.
- Больно? – спросила она.
Затуманенный взгляд Дживса снова вернулся к Берти. Вустер видел испарину, покрывшую его виски, чувствовал, с каким трудом он дышит, почти ощущал острую боль, которая, стоило только ему напрячься, проникала в каждую клеточку его тела. Дживс мягко сказал:
- Мне совсем не больно, мадам.
- Дживс, это самая большая чушь, которую я когда либо слышал. Если тебе больно, ты должен сказать миссис Феннавив - она медсестра, - укоризненно заявил Берти.
- Я в порядке, сэр. – Дживс пошевелился, как бы пытаясь освободиться от хватки, но руки Берти даже не дрогнули, что лишний раз доказывало, насколько слаб был Дживс. – Мне не требуется пребывание в вашей комнате.
- Доктор Холлис только что извлек кусок свинца из вашего живота. – Миссис Феннавив подошла к своему саквояжу и вытащила оттуда угрожающе большую иглу и бутылку жидкости. – Либо вы в шоке и не чувствуете ничего ниже шеи, - тут она ткнула в одеяло, заставив Дживса отдернуть ногу, - что, по-моему совсем не похоже на правду, либо слишком упрямы, чтобы признать, как вам на самом деле больно. - Она наполнила шприц и взглянула на жидкость на просвет. – Это должно помочь.
- Мне не нужен морфин. – Его глаза закрылись, говорить явно было очень трудно. – Пожалуйста, мадам, в этом нет необходимости.
- Что это, мы боимся иголочек? – с усмешкой спросила медсестра Берти.
- Конечно нет! – воскликнул он. Предположить, что такой человек, как Дживс, может бояться чего-то настолько обыденного, было просто за гранью. Он посмотрел на человека, который сжимал обнимающие его руки в немой просьбе. – Тебе станет лучше, Дживс. Просто позволь ей дать тебе это чертово лекарство.
- Нет, сэр. Морфин затуманит мой мозг и сделает совершенно бесполезным. – Губы Дживса задрожали от напряжения, Берти заметил, что глаз у него тоже дернулся. – Мне не нравится этот эффект.
- Какую пользу ты хочешь принести сейчас? – Берти взял его за левую, ближайшую к миссис Феннавив и ее шприцу, руку и прижал ее к матрасу.- Я просто хочу, чтобы тебе было лучше.
Она шагнула вперед и воткнула иглу в вену под протестующий всхлип Дживса.
- Скоро вы снова уснете, - сказала она.
Дживс сделал попытку открыть глаза и посмотреть на Берти. – Простите, сэр, - прошептал он, почти скрывшись в царстве Морфея. – Я подвел вас.
Берти несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем сумел найти достаточно вежливо сформулированный ответ - ведь в комнате была дама:
- О чем ты, Дживс? Ты никогда не подводил меня. Если кто и струсил сегодня, так это Бертрам.
- …защищать вас, сэр. Я должен… Это мой долг. – Пальцы Дживса с неожиданной силой впились в рукава рубашки Берти. – Но я ничего не сделал. Я думал, вас он тоже убьет.
- Он никого не убил, Дживс. Теперь ты дома, - сказал Берти, возвращая такое же крепкое рукопожатие.
- О, да, - голова Дживса упала, лицом он уткнулся в грудь Берти. – Я совсем забыл. – И он наконец погрузился в вызванный лекарством сон: тяжелый и жаркий.
Берти почувствовал дыхание, срывающееся с губ Дживса, проникающее через рубашку в его грудь. Сколько раз этот образцовый камердинер доставлял пьяного или просто очень усталого Берти в постель на руках, едва приподняв при этом бровь. И вот теперь их роли переменились — и это Дживс на него опирался. Берти вздрогнул. Где же ему взять столько сил?
- Можете вставать, - сказала миссис Феннавив, отрывая Берти от грустных мыслей и созерцания расслабленного лица камердинера, - он теперь всю ночь проспит.
Берти поднял на нее расширенные влажные глаза. Трудно сохранять спокойствие, но пока чужие люди в доме – выхода не было.
- Ага, - выдохнул он и вылез из вороха простыней и одеял.
- Я посижу здесь. Если проснется, или возникнут какие-нибудь трудности, я этим займусь, - постановила миссис Феннавив непререкаемым тоном. Она села на стул у кровати, с которого встал Берти.
- Вам что-нибудь нужно? – спросил он, внезапно понимая, что хозяином оказался никудышным. – Что-нибудь выпить или?... Многого, к сожалению, предложить не могу. На кухне я бесполезен. Это Дживс знает, где что лежит.
- Я сама все найду в кладовой, когда понадобится, молодой человек. Я вполне могу о себе позаботиться, - фыркнула медсестра.
- Да, конечно, - смущенно кивнул Берти, глядя на то, как ровно поднимаются и опускаются одеяла на груди Дживса. – Тогда спокойной ночи.
Он вышел из комнаты и направился к входной двери, еще раз проверить хорошо ли заперты замки. Бредя по коридору, Берти подумал было устроиться в гостевой комнате и почти уже вошел туда, как вдруг закусил губу и развернулся на пятках. Эта комната ему не подойдет. Все еще в носках, он буквально за секунду бесшумно полетел по квартире, сквозь кухню в комнату Дживса. Тонкий матрас на железной пружинной кровати просто манил Берти.
Не раздеваясь, он забрался на аккуратно заправленную кровать под одеяла и ткнулся носом в остро пахнущую брильянтином подушку. То, что происходило с Бертрамом той ночью, сном можно назвать с большой натяжкой - по крайней мере вымотало это его так, словно он бежал марафон. Ему снился Лондон и существа, которые выползая из канализационных люков, тянули свои щупальца к безукоризненно чистому пальто Дживса. Сам он при этом был неспособен даже пошевелиться. Образы вставали перед его взором непрекращающимся потоком, и Берти снова и снова просыпался, дрожа от ужаса.
Глава 4.
Первое, что увидел Берти, открыв глаза, был пронзительный взгляд миссис Феннавив. Замена Дживсу из нее получилась так себе.
- Почему вы не в гостевой комнате? – спросила она. Чаю ему, конечно, не принесли, об этом и говорить нечего. Никакого сравнения с Дживсом.
- Я думал, вы захотите лечь там, - соврал Берти.
- Вы отлично знали, что я не оставлю пациента этой ночью. Это, вообще-то, моя работа, - проворчала она.
- И что? Как Дживс? – спросил Берти, приподнимаясь.
- Все еще спит, полагаю. За всю ночь и не пошевелился ни разу. А вот у вас видок тот еще.
Тут в утреннюю тишину квартиры врезался такой громкий стон, что Берти и даже невозмутимая до этого миссис Феннавив подскочили на месте.
- Дживс!
Берти немедленно выскочил из постели и побежал на звук. Все еще сонный, он был уверен, что это грабитель пробрался в квартиру, чтобы прикончить-таки Дживса.
Дело, конечно, было не в этом, но то, что ждало Берти в спальне, все равно было ужасно: Дживс корчился на простынях и душераздирающе стонал. Но глаза его были закрыты – он все еще спал. Если только подобный кошмар можно назвать сном.
- Проснись! Посмотри, посмотри на меня! – крикнул Берти, без колебаний бросаясь вперед и запрыгивая на Дживса. Значение имело только одно - Дживсу в его состоянии сражение с неведомыми тенями не может принести ничего хорошего. Берти прижал обе руки Дживса к матрасу, чтобы он перестал ими размахивать, и оседлал брыкающиеся бедра, соблюдая осторожность, чтобы не дай Бог не задеть рану Дживса. – Проснись ты, ради Бога!
Дживс открыл глаза и, если бы Берти не был полностью уверен в том, кто перед ним, то решил бы, что это какой-то двойник. Черт возьми, настоящий Дживс, тот, чей затылок выдавался назад и по чьему велению неизвестно как постоянно совершались чудеса, никогда, никогда не выглядел таким испуганным.
Но те секунды, которые потребовались Дживсу, чтобы узнать Берти, глаза его не выражали ничего, кроме чистого страха. Берти это жутко напугало.
- Дживс, что с тобой? – дрожащим голосом спросил он.
- Морфин выходит. Люди по-разному на это реагируют, - сердито сказала миссис Феннавив, входя в комнату. – Нечего так дергаться из-за этого. – Она взяла саквояж и углубилась в его содержимое.
Берти посмотрел на человека, лежащего под ним: щеки Дживса покраснели, он пытался восстановить дыхание.
- Дживс? – снова спросил Берти, не отпуская его.
- Это просто кошмар, сэр, - мягко ответил Дживс. – Медсестра совершенно права, вам незачем беспокоиться.
Берти оглянулся на миссис Феннавив – проверить, занята ли она своим медицинским инвентарем, – и шепнул Дживсу:
- Тебе это снилось, да?
Дживс повернул голову на подушке и уставился в стену, не глядя Берти в глаза.
- Мне тоже, – сказал Берти. – Не мог глаз сомкнуть ночью. - Он сглотнул.
- Наверное, это просто последствия приема лекарства, сэр, - мягко предположил Дживс. – Если честно, я не могу понять, что случилось вчера и что мне просто привиделось в этих ужасных снах. Но сейчас уже все в порядке, сэр. Вам незачем волноваться.
- Все в порядке, да?
- Конечно, сэр. – Дживс попытался кивнуть для убедительности, но зашипел от боли.
Берти моргнул.
- Что?... – Он посмотрел вниз и увидел красную кляксу, расплывающуюся на простыне, которой был укрыт Дживс. – О Господи! Миссис Феннавив!
Она спихнула Берти с кровати и откинула покрывало. - У него швы разошлись. Нужно остановить кровотечение. Подайте аптечку, мистер Вустер.
Берти поднял саквояж, брошенный на полу.
- Как она выглядит?- почти что взвизгнул он.
- Небольшой кожаный сверток. Мистер Дживс, не могли бы вы прекратить дергаться? - рявкнула миссис Феннавив, развязывая влажные марли.
Берти оторвался от поисков аптечки и увидел, что Дживс изо всех сил старается встретиться с ним взглядом.
- Сэр, ничего страшного. Не о чем беспокоиться.
- У тебя из живота кровь идет, Дживс! По-моему отличный повод для беспокойства. А теперь слушайся миссис Феннавив и не шевелись! – ответил Берти и опустил раскрасневшееся лицо к саквояжу. Он наконец-то нащупал небольшой кожаный сверток, и память неожиданно подсунула ему воспоминание о том, как он искал бумажник в пальто Дживса. Он замер намертво вцепившись в аптечку.
- Мистер Вустер, если вы нашли ее, давайте сюда немедленно! – Миссис Феннавив протянула руку, другой прижимая к ране Дживса кусок марли, чтобы остановить кровь. – Клянусь, вы оба – самые безнадежные пациенты, с которыми я когда либо… - Она прекратила ворчать, потому что Берти вложил ей в руку сверток.
Следующие несколько минут были для Берти просто ужасными. Миссис Феннавив заставила его промакивать рану свежей марлей, пока она заменяла разорванные швы. Сначала Берти был уверен, что упадет в обморок, глядя, как игла проходит сквозь тело Дживса. Крови было слишком много, а надежды, что она остановится – слишком мало. Но он знал, что миссис Феннавив нужна его помощь, и делал свое дело, отводя глаза, когда не мог больше выносить вида крови.
Дживс резко втянул воздух носом, когда медсестра сделала первый стежок. Берти схватил его за запястье, чтобы не дергался.
- Разве не нужно дать ему обезболивающее? – спросил Берти медсестру.
- Сэр, пожалуйста, нет, - запротестовал Дживс. – Наркотики приносят больше вреда, чем пользы, сны просто ужасные. Я лучше, - Дживс замер и резко вдохнул – миссис Феннавив сделала второй стежок, - останусь в сознании.
- Сейчас все равно нет времени ставить укол, - проворчала медсестра. – Вы и так потеряли много крови, не понимаю, почему вы до сих пор не отключились.
Дживс тряхнул головой и резко закрыл глаза после третьего стежка.
- Я лучше останусь в сознании, мадам, - повторил он, затем открыл глаза и решительно глянул на Берти. – Вы связались с клубом «Младший Ганимед», сэр?
Берти поднял бровь:
- С чего бы вдруг?
- В клубе есть записи на случай непредвиденных обстоятельств, сэр. Они знают, как связаться с моим отцом, если я… - Дживс сжал зубы из-за еще одного стежка. – Если со мной что-нибудь случится, сэр. Клуб так же предоставит вам камердинера на замену.
- Я не собираюсь заменять тебя, Дживс, - заявил Берти.
- Выздоровление может занять недели, - сказала миссис Феннавив, не отрываясь от работы. – В лучшем случае.
Дживс кивнул.
- Вам нужна будет замена личного джентльмена для благородного господина.
- Мне никто не нужен! – закричал Берти. – Не хочу, чтобы тут толкались чужие люди. – Он посмотрел на миссис Феннавив. – Исключая присутствующих. – Женщина подняла на него глаза. Он глубоко вздохнул и крепче прижал руку к ране Дживса. – Ты что-то сказал о своем отце, – сказал он в надежде отвлечь Дживса, - где он?
- Он - главный дворецкий в Вингфилд Холле в Норфолке, сэр, - ответил Дживс. – Сомневаюсь, что он приедет в город но, возможно, посоветует подходящего камердинера, чтобы помочь вам в интересующий нас промежуток времени.
- А мать? – спросил Берти, игнорируя очередное настойчивое предложение нанять нового камердинера.
- Она была домоправительницей в Вингфилде. – Дживс уставился в потолок. – Умерла, когда я был еще ребенком.
- Моя тоже, - прошептал Берти, - когда я был ребенком.
Дживс внимательно посмотрел на него:
- Я знаю, сэр.
- Я почти закончила, - пробормотала миссис Феннавив, еще раз втыкая иголку в плоть. – Как вы себя чувствуете, мистер Дживс?
Дживс повернулся к женщине, склонившейся над ним с иголкой и ниткой:
- Признаться, слегка ослабевшим, мадам.
Берти подпрыгнул. По меркам Дживса это означало, что он вот-вот отключится.
- Что нам делать? – спросил он медсестру.
- Позвоните в «Ганимед», сэр, - прошептал Дживс, его веки еще раз вздрогнули. - Мистер Джарвис знает номер. – А потом его как будто выключили. Миссис Феннавив с облегчением вздохнула и пробормотала что–то о том, что наконец-то сможет спокойно работать. Она в мгновение ока закончила со швом и перебинтовала пациента с помощью Берти.
Он тут же стремглав бросился вниз по лестнице, узнал у Джарвиса телефон «Ганимеда» и, так же быстро поднявшись назад, набрал его. Пока его соединяли Берти нервно крутил телефонный шнур. Наконец-то у него было задание от Дживса, что-то, что могло действительно помочь.
- Добрый день, - ответил на том конце сухой старческий голос. – Это клуб «Младший Ганимед», Коллинз слушает.
- Салют, это Бертрам Вустер. Мой слуга – Дживс – член клуба и…
- А, мистер Вустер, очень приятно. – Теперь голос Коллинза звучал почти радушно, совсем не так сухо, как его приветствие. – Простите, но члены «Ганимеда» так много слышали о вас, - кажется, будто мы с вами лично знакомы. Мистер Дживс часто потчует нас очаровательными рассказами о ваших приключениях. Чем могу помочь, сэр?
- Это из-за Дживса. – Берти повернулся и попытался заглянуть в свою спальню с того места, где стоял, хотя это было невозможно. – Он сейчас… прикован к постели.
- Неужели? Не знал, что мистер Дживс болен.
- Он не болен. В него… - Берти сглотнул, – в него стрелял грабитель.
- В самом деле? – Коллинз, похоже, обладал талантом Дживса встречать ужасные новости во всеоружии. Его тон не выдал ни тени беспокойства, как будто в лондонских камердинеров стреляют каждый день.
- Да, в самом деле, - язвительно отозвался Берти. – Он попросил меня позвонить в ваш клуб, сказал, что вы знаете, как связаться с его отцом.
- Вам нужен будет слуга, пока мистер Дживс выздоравливает, - сказал Коллинз. Берти слышал, как он листает страницы на том конце провода. – В данный момент у нас есть несколько кандидатур, которые…
- Мне не нужна замена!
С той стороны замолчали.
- Мистер Вустер, это стандартная процедура, если один из членов клуба не в состоянии выполнять свои обязанности. Теперь, если вы позволите мне…
- Нет, - рявкнул в трубку Берти. – Дживсу скоро станет лучше. Здесь не будет чужих камердинеров, временно шатающихся по дому. Я этого не потерплю!
Коллинз фыркнул:
- Очень хорошо, сэр.
- Я только хочу связаться с отцом Дживса. Вы можете мне помочь? – От злости Берти прошиб пот.
- Я могу дать вам телефон Вингфилд Холла, сэр. Старшего Дживса можно найти там, - сказал Коллинз, - но я должен посоветовать вам как можно скорее найти временную замену.
- Мне нужен только номер, спасибо. – Берти сунул руку в нагрудный карман, чтобы достать платок и вытереть лоб, но не нашел его. Дживс всегда клал туда платок, пока он одевался, но, предоставленный сам себе, Берти просто забыл об этом. Вустер выдохнул и вытер лоб тыльной стороной ладони - гнев выходил из него, как воздух из проколотого шарика,.
- Извините меня за эту вспышку, Коллинз, - пробормотал он. – В последнее время я не в лучшей форме.
- Вполне понятно, сэр, - сказал Коллинз и продиктовал номер Вингфилд Холла. Берти записал его в телефонную книжку, еще раз поблагодарил Коллинза и повесил трубку.
Потом снова пришлось ждать, - на этот раз пока соединят с Норфолком.
- Нет, ну в самом деле, - пробормотал себе под нос Берти, топая ногой от нетерпения, - кто станет жить в чертовом Норфолке?
Миссис Феннавив прошла мимо, направляясь на кухню с окровавленными простынями.
- Швы держатся, - сказала она. – Теперь надо дать ему отдохнуть.
Прежде чем Берти ответил, телефон подал признаки жизни.
- Вингфилд Холл, - сказал приятный глубокий голос - идеальная копия голоса Дживса, просто невероятно. – Могу я узнать, кто звонит?
- Это мистер... Дживс? – предположил Берти.
- Да, сэр, - протянули в ответ. – Это Дживс.
- Мистер Дживс, ваш сын Дживс, то есть ваш сын Реджинальд – мой камердинер. Это Берти Вустер. Я, ну, я джентльмен вашего сына. – Он глубоко вздохнул. – Ну, то есть его наниматель.
- Да, сэр, - ответил дворецкий. – Я осведомлен о его настоящем месте работы. – И он замолчал в ожидании.
Берти понял, что пора переходить к сути дела. Но сколько бы раз он это ни повторял, легче не становилось.
- Дживс, он… - Внезапно Берти почувствовал себя очень маленьким– словно говорит по телефону с собственным отцом, пытаясь объяснить, что умудрился натворить на этот раз.
- Дживс ранен, - наконец сказал он. – Очень сильно.
Берти закрыл глаза и осел на честерфилд, который оказался ближе всего.
- Что? – Вот теперь голос был совсем не похож на Дживсов - это был голос встревоженного отца. – Что случилось?
- Мне очень жаль, - хрипло ответил Берти, - произошло ограбление… человек с оружием… в Дживса… - Он не смог продолжать – все снова стояло у него перед глазами: Дживс лежит на булыжной мостовой, его голова повернута в сторону, не пиджаке кровь, и от этого черная ткань кажется еще темнее. Он крепко зажмурился всеми силами пытаясь отогнать видения.
- Что с ним? – поторопил дворецкий. – Что с моим сыном? – Последнюю часть он не прокричал, как ожидал Берти, а прошептал на грани слышимости.
- В него стреляли, но доктор вынул пулю, и он выздоравливает тут, дома. Последние часы он был в опасности. – Берти не сводил взгляда с приспущенной петли на обшлаге своих брюк.
Довольно долго с той стороны не было никакого ответа, и Берти опасался худшего: что дворецкий скрежещет зубами и рвет на себе одежду. Затем он рискнул:
- Мистер Дживс? Вы все еще здесь?
- Да, – потрясенно ответил Дживс-старший. Не так-то просто было привыкнуть к тому, что дживсовский голос может быть переполнен эмоциями – А Реджинальд - он просил меня приехать?
- Он сейчас в основном спит, - ответил Берти, - сказал, что вы вряд ли сможете прибыть в город…
- Что? Конечно, я еду. Господи, он же мой единственный сын.
Берти вздохнул - оказалось, он задержал дыхание.
- Я был бы так благодарен. Если честно, не знаю, что делать. Тут есть медсестра, которая за ним ухаживает, но из семьи никого… мне кажется это неправильно.
- Буду первым же поездом, - ответил Дживс-старший. – Не волнуйтесь, мистер Вустер. Семья уже едет.
И повесил трубку.
Глава 5.
Недоуменно посмотрев на телефонную трубку, Берти положил ее на рычаг. Отец Дживса, должно быть, очень спешил, если так внезапно прервал разговор. Даже знаменитые дживсовые манеры на минуту покинули его, что, по мнению Берти, было отличным знаком. Он легко мог представить себе, что сам он отреагировал бы так же, будь Дживс его сыном. Было приятно знать, что кто-то еще испугался так же, как он.
- Мистер Вустер?
Берти быстро поднял голову. Он почти забыл о присутствии миссис Феннавив - дом был ужасающе тих.
Старушка провела рукой по морщинистому лицу.
- Я устала. Не спать всю ночь не так просто, как раньше.
- Конечно, конечно. - Берти подскочил, и начал метаться по квартире, плохо представляя себе, где взять запасные одеяла и подушки. – Вы можете поспать в гостевой комнате. Мне просто нужно найти…
- Думаю, постельное белье в бельевом шкафу, мистер Вустер, - рассудительно заметила миссис Феннавив. - Если вы не против, я сама себе постелю. – Она откашлялась. – Вам нужно будет остаться у постели больного и разбудить меня, если что-нибудь случится.
- Конечно.
- Я сделала ему еще один укол, чтобы он спал. Пожалуйста, не будите его. Пусть отдыхает.
- Ясно.
Миссис Феннавив нахмурилась, глядя на Берти, слегка кивнула и постучала себя по лбу.
- Ну тогда, если вы уверены, что справитесь и не уснете несколько часов…
- Уверен, - Берти приглашающе махнул в сторону гостевой комнаты.
Женщина в ответ на его реплику отрывисто дернула подбородком и энергично пошла по коридору. Ее черные юбки шуршали и колыхались позади. Берти вздохнул с облегчением, потер усталые, покрасневшие глаза и потопал к кровати Дживса. По правде сказать, он сам не отказался бы прилечь - выспаться прошлой ночью не получилось. Но кошмары были единственной вещью, которую Берти видел, когда смежал веки. Поэтому он был рад бодрствовать.
Он вошел в спальню, где спал камердинер. Миссис Феннавив сменила окровавленные простыни на свежие, и Дживс лежал на фоне их кристальной белизны, со слегка растрепанными волосами. Берти немного послушал его ровное дыхание, затем пошел к окну задернуть шторы.
На улице было облачно и темно. Далеко в небе вспыхнула молния. Окно задребезжало от звука грома и Берти вздрогнул. Капли дождя начали барабанить по стеклу, и он рывком задернул шторы.
Еще одна молния осветила темную комнату, обрисовывая контуры бледного, полностью расслабленного лица Дживса. Берти вздохнул и уселся на стул, недавно освобожденный миссис Феннавив. Он нервно провел руками по коленям, раздумывая о том, стоит ли взять книгу, чтобы скоротать время. Впрочем, он вовсе не был уверен, что сможет читать в таком состоянии.
Берти пошел проверить замок на входной двери - да, все еще заперта.
Он поспешил назад, к постели, вполголоса разговаривая сам с собой – точнее, со спящим Дживсом.
- Все это просто как из детектива, которые я обычно читаю, Дживс. Я боюсь грозы, да и стук дождя распаляет воображение.
Он снова скользнул в кресло и запустил руку в свои замызганные светлые волосы.
- Боюсь, я не могу перестать гадать, что же сделает тот ужасный человек. Знаешь, у него ведь есть адрес этой квартиры. – Он посмотрел на Дживса, который, конечно, все еще спал. Берти шумно выдохнул через нос.
- Боюсь, я… - Он сглотнул. – Я боюсь, Дживс. Я просто чертовски напуган.
Берти пристроил локти на краю матраса и положил голову на руки.
- Думаешь, будет совсем недостойно уронить парочку слез прямо сейчас, а Дживс? – глухо спросил Берти, уткнувшись в одеяло. – Такое ощущение, что я не спал вечность. Не могу перестать думать обо всем этом - и в конце концов понимаю, что это все моя вина. Если бы я не…
Берти закусил губу. Лицу было жарко в теплом гнезде, которое он устроил себе на постели, он почувствовал, как что-то влажное скатилось по щеке и намочило ткань. Он задушено вздохнул, и вторая капля влаги последовала за первой.
Берти отчаянно желал, чтобы Дживс открыл глаза, протянул руку и провел по его волосам или взял его за руку и сказал своим низким, спокойным голосом, что все будет хорошо. Но Дживс, охваченный глубоким наркотическим сном, только лежал и дышал рядом.
Через несколько минут Берти сумел взять себя в руки – он должен был следить за состоянием Дживса, а не упиваться собственным отчаяньем. Он вытер нос рукавом (платка при нем по-прежнему не было) и смахнул капли слез с подбородка. Слезы всегда разводят такую сырость, подумал он и потянул носом.
- Сэр? - пробормотал Дживс, все еще с закрытыми глазами. Он говорил медленно и невнятно.
- Я здесь, Дживс, - откликнулся Берти, мужественно пытаясь изгнать дрожь из голоса. – Как ты?
Берти впервые в жизни услышал, как Дживс вздыхает.
- Я как будто под водой, сэр. Не могу сосредоточиться ни на одной мысли. – Он повернул голову на подушке. – Они поднимаются вверх, как пузырьки воздуха.
- Это, наверное, из-за морфина, - решил Берти. – Я могу позвать миссис Феннавив и...
- Нет, сэр. – Дживс, казалось, приложил неимоверное усилие, чтобы открыть глаза. – Я благодарен старой леди – вам не приходится находиться в квартире одному, но ее способ оказания помощи мне кажется по меньшей мере неприятным.
Не смотря ни на что, Берти не смог удержаться от усмешки.
– Вполне понятно, старина. Но Дживс, в любом случае не один. Ты же здесь, со мной, да?
- Ах, да. - Затуманенный взор Дживса теперь был обращен на покрывало. – Я забыл. - Он поднял глаза на Берти. – Сэр, у вас глаза красные.
Берти сглотнул.
- Да, мыло попало. – Он пожал плечами. – Оказалось, без тебя я беспомощен.
На это Дживс слабо улыбнулся - без сомнения, под действием наркотика. – Интересно, что же будет потом, - пробормотал он, разглядывая лицо Берти.
Берти поднял бровь. – Что ты имеешь в виду, Дживс?
- Теперь, когда я умер, - сказал Дживс, все еще улыбаясь, и закрыл глаза. – Интересно, что со мной будет. Я бы остался здесь, если можно. Приятное промежуточное состояние.
- Дживс? - Берти несколько раз моргнул в замешательстве.
- Все еще больно, так что я не в раю. В любом случае, я никогда и не рассчитывал, что попаду в рай. - Голос Дживс стал тише и мягче. – Но, разумеется, это не ад. Конечно, нет…
Берти побледнел.
– Ты несешь чушь, Дживс. Ты не умер и очень даже жив. Просто слегка не в себе, вот и все, - запинаясь, проговорил он.
- Меня волнует только ваша безопасность, мистер Вустер. Мне снилось, что вы в порядке, но я не могу знать правда это или нет. – Дживс вздохнул и еще раз заставил себя открыть глаза. - Мне хотелось бы думать, что вы в безопасности и это не просто сон.
- Я не сон! – воскликнул Берти. – Я в порядке и вполне настоящий. Вот!- Он взял тяжелую руку Дживса, лежавшую на покрывале, и прижал к своему бешено колотящемуся сердцу. – Я из плоти и крови, Дживс. Я жив - и со мной все в порядке, черт возьми!
Дживс провел рукой по груди Берти: от складок на пластроне рубашки до пустого нагрудного кармана пиджака.
– Платка нет, сэр, - сказал он.
- Я же говорил тебе, - хрипло сказал Берти. – Без тебя я совершенно беспомощен.
- Мне так жаль, - прошептал Дживс, по-прежнему прижимая руку к сердцу Берти. – Я научил вас полагаться на меня и только на меня. Теперь, когда меня нет, что же с вами будет? Кто позаботится, чтобы вы подобающе одевались, кто принесет вам телеграммы так, как вы любите?
- Ты не умер. Ты совсем меня не слушаешь. Ты поправишься.
- Да. - На лице Дживса появилась странная полуулыбка, и, хотя обычно Берти нравились эти тонкие намеки на юмор ситуации в исполнении его камердинера, эту конкретную улыбку он не хотел видеть больше никогда. – Да, сэр, со мной все будет в порядке. До тех пор, пока я останусь здесь и меня не отправят в ад.
- Дживс… - запротестовал Берти.
- Я был бы рад поговорить с вами еще, сэр, но боюсь, что этот ужасный сон снова затягивает меня. Он пересиливает в самые худшие моменты, – спокойно сказал Дживс. – Думаю, мне нужно просто закрыть глаза, а когда проснусь, положиться на судьбу. И мне не будет страшно.
- Я буду здесь, - быстро сказал Берти. – Когда ты проснешься, я буду здесь. – Берти почувствовал, что слезы снова подступили к глазам, но сдержался. – Ты почувствуешь себя таким придурком, когда тебе станет лучше, Дживс. Подумаешь про всю эту чушь, которую нес, и будешь очень смущен, попомни мои слова. – Он выдавил из себя смешок.
- Вы очень добры, сэр, - сказал Дживс, закрывая глаза, - но я не боюсь. – Его рука скользнула по рубашке Берти и упала, свисая с края кровати.
- Дживс?
Берти резко сдернул одеяла с туловища Дживса. Его грудь была в порядке, повязки – свежие. Берти прижал ухо к обнаженной грудной клетке и почти вскрикнул от облегчения, услышав ровное биение сердца.
«Это просто морфин сбил с толку великолепный мозг Дживса, - подумал он, снова укрывая камердинера. – Дживс не умер и не умрет. С ним все в порядке. Пока…»
Довольно долго Берти сидел, пытаясь выровнять дыхание и успокоиться. Только он начал нормально дышать, как в дверь позвонили, - и он подпрыгнул над стулом почти на фут.
За окном снова блеснула молния. Картины на стенах затряслись от раската грома. Берти подумал, не попросить ли миссис Феннавив открыть дверь, поскольку, очевидно, звонил убийца.
Нет, подумал он, кодекс чести Вустеров не позволяет подвергать старушек опасности. Берти поднялся и на трясущихся ногах пошел к двери. Он осторожно посмотрел в глазок и увидел…
Ну, просто даму. Не такую молодую, как знакомые Берти, но и не старую, как миссис Феннавив. Ни пистолета, ни дубины у нее не было. Вместо этого в одной руке она держала промокший лист бумаги, а в другой – промокший букет цветов.
Берти осторожно открыл дверь.
- Да? – сказал он в узенькую щель между дверью и косяком.
- Простите, сэр. Должно быть, я ошиблась адресом. – Женщина посмотрела на сырой бланк, похожий на старый конверт. – Это квартира мистера Вустера?
- Я Вустер, - сказал он, по-прежнему не открывая дверь шире.
- Я Кэтрин Джейкобс, – представилась женщина.
Берти молча смотрел на нее.
- Я сестра Реджинальда, - закончила она. – Отец позвонил мне и рассказал, что произошло. Я пришла, как только смогла.
- А, вы сестра Дживса? - Берти открыл рот. – О Боже мой, извините. Проходите. – Он широко открыл дверь. – Джарвис сказал мне, что вы живете в Марилбоне, но я понятья не имел, как связаться с вами. Если бы у меня была хоть минутка, я бы…
- Пожалуйста, не волнуйтесь, мистер Вустер. Теперь я здесь – это самое главное.
Она вошла в квартиру, и они с Берти стали участниками странного балета: он пытался избавить ее от цветочной ноши, а потом забрать мокрый плащ. Некоторое время они провели, жонглируя цветком и плащом. Наконец, пальто было водворено на вешалку, и Берти подержал цветок, пока Кэтрин разглаживала твидовую юбку.
Она была довольно высокой - почти его роста, и у нее были такие же иссиня-черные волосы, как у Дживса, хотя, конечно, ее были длиннее. Немного изогнутый нос, голубые глаза, спокойное выражение лица. Да, сходство было очевидным, понял Берти, разглядев ее.
Запирая дверь, Берти обратил внимание на бумажный сверток в ее руках.
- Какой радостный букет, - заметил Берти, разворачивая газетную бумагу и высвобождая желтые, мокрые от дождя лепестки. – Поискать вазу для него?
- Да, пожалуйста, – сказала Кэтрин, прижимая к себе сумочку. – Нарциссы, любимые цветы Реджинальда.
Слегка кивнув, Берти ускользнул на кухню. Подумать только, у Дживса есть любимые цветы. Как странно. Ну и где, подумал Берти, обычно хранят вазы на кухне?
Некоторое время он провел, бесплодно копаясь под раковиной, затем услышал позади себя звук, который был так похож на деликатное покашливание Дживса, что он ударился головой о мойку, торопясь увидеть, кто это.
В дверях стояла Кэтрин и смотрела на него.
– Думаю, ваза найдется в шкафу для стеклянной посуды. И если я правильно помню, как Реджинальд предпочитает обустраивать кухню… - Она посчитала двери шкафчиков и открыла третий слева.
Вуаля! – как бы говорил ее жест. Бокалы для коктейля, фужеры, рюмки, хрустальные вазы были изящно и ровно расставлены на полках.
- Это просто сверхъестественно, - пробурчал Берти, доставая вазу с верхней полки.
- Спасибо, мистер Вустер. - Ее спокойное лицо на секунду исказили эмоции, и Берти заметил, что взгляд у нее печальный. – Теперь можно мне увидеть брата?
- Да, конечно, извините, - пролепетал Берти. Он сунул нарциссы в вазу с водой.
- Сюда, мисс Джейкобс. – Он провел ее через кухню и холл. – Просто чтобы вы знали - он, наверное, будет спать довольно долго. А если проснется и начнет говорить странные вещи, пожалуйста не беспокойтесь. Это лекарство на него так действует.
- Хм-м. Даже ребенком Реджи не любил принимать лекарства, - сказала Кэтрин, следуя за ним. – Предпочитал целый день провести с больным животом, но не выпить ни капли рыбьего жира. – Она посмотрела на Берти, когда они подошли к двери спальни. – Мой братик терпеть не может терять контроль над ситуацией.
– Да, я знаю, - кивнул Берти и открыл дверь, пропуская Кэтрин в темную комнату.
- О, - женщина приблизилась к кровати и провела рукой по взлохмаченным волосам на лбу Дживса, - он такой бледный.
- Доктор сказал, он потерял много крови, - тихо сказал Берти. Он поставил вазу с цветами на комод, но потом решил, что они лучше будут смотреться на прикроватном столике.
- Вы можете рассказать, что случилось? Отец не слишком вдавался в детали. - Она потерянно посмотрела на Берти.
Берти пересказал всю историю заново. Он хорошо представлял себе, что в следующие несколько недель ему придется сделать это еще не раз. Слова «вооруженный грабитель» и «ограбление при свете дня» навсегда въелись в его словарь, и каждый пересказ все больше отдалял историю от болезненных воспоминаний, которые у него остались. Берти решил, что скоро сможет рассказать эту историю за пять минут.
Ключ был в том, чтобы оставить за кадром как можно больше деталей. Например, выкинуть ощущение дула пистолета у виска - сестра Дживса наверняка не хочет об этом слышать. Или что всю дорогу Дживс бессвязно шептал ему об испорченном пиджаке, - это же совершенно не относится к делу. И ту часть, где сердце Берти едва не остановилось, когда он решил, что Дживс не дышит. Все это лучше не упоминать.
- Господи, - сказал Кэтрин, когда он закончил рассказ, - какое жуткое дело. – Лишь легкая бледность выдавала ее переживания.
- Да, - согласился Берти. Он не знал, стоит ли ему продолжить свое дежурство у кровати Дживса или оставить женщину наедине с больным братом. Он как раз собирался спросить у Кэтрин, что бы она предпочла, когда к его смущению, у него громко заурчало в животе.
- Честное слово! – Кэтрин выпрямилась и участливо посмотрела на Берти. – Мистер Вустер, вы что, не обедали?
- Ну, боюсь, со всеми этими событиями, не обедал. Вообще-то, и не завтракал тоже. И вчера не ужинал. Думаю, я не ел со вчерашнего утра. – Берти почувствовал, что краснеет. – Понимаете, обычно готовит Дживс.
- Садитесь, - скомандовала Кэтрин. Берти немедленно сел в кресло. – Насколько я знаю Реджинальда, кладовка должна быть забита. Я скоро вернусь и принесу поесть. Вам нужно есть, мистер Вустер, если вы не хотите тоже заболеть. – И она решительно вышла из спальни.
- Слушайте, - пискнул Берти, - а вы случаем не учитель? – Его старая учительница латыни, миссис Филлимор, общалась такими же рублеными фразами, когда дело доходило до спряжения глаголов.
Кэтрин посмотрела на него через плечо.
- Да. И я надеюсь, что вы не против сэндвичей. Ничего сложного я готовить не умею. – С этим она выскользнула из комнаты, совсем как Дживс. Казалось, очень довольная, что появилось дело, которым можно заняться. Берти не осмелился ей возразить и посмотрел на спящего:
- Видимо, все кулинарные способности достались тебе, да? – пробормотал он, опираясь локтями на колени. Он сидел так и смотрел, как грудь Дживса поднимается и опускается, пока Кэтрин не принесла сэндвичи себе и Берти, а еще тарелку с тостом, которую поставила на комод.
- Для Рега. Когда проснется, ему нужно будет поесть, - объяснила она.
Сэндвичи были с ветчиной, сыром и горчицей. Берти осторожно принюхался, прежде чем откусить и прожевать кусок. Он не был голоден, несмотря на бурчание в животе, но поел под строгим присмотром Кэтрин. Свою часть Кэтрин съела, осторожно устроившись на краю кровати. Горчица была довольно острой, и Берти чуть не взвизгнул, когда она попала на язык. Его глаза увлажнились, но он доел из уважения к Кэтрин.
- Где вы нашли горчицу? – спросил он, проглотив несколько кусочков сэндвича. – Никогда не ел ничего подобного. Она точно не испорчена?
Кэтрин засмеялась.
– Нет. Это сорт, который любит Рег. Она из Норфолка. Он всегда держит немного под рукой.
Берти задумчиво прожевал. – Знаете, мисс Джейкобс, я долго жил с Дживсом под одной крышей и понятья не имел, что у него есть любимая горчица или любимый цветок. Что у него есть отец, имя и тому подобное. – Он промокнул рот салфеткой. – Я считал, что довольно близко подружился с Дживсом, - куда ближе, чем мои друзья с их камердинерами. Но теперь я понимаю, как мало его знал и интересовался им. – Он посмотрел в лицо Кэтрин, похожее на белую маску. – Вы, наверное, считаете меня ужасным человеком.
- Вовсе нет, мистер Вустер, - вздохнула Кэтрин, - Реджинальд и в молодости не был открытым человеком. Я уверена, что вы были с ним настолько дружелюбны, насколько это возможно для слуги и нанимателя. Но Реджи никогда не подпускает никого близко. Он просто такой.
- Наверное, вы правы, - сказал Берти, доедая сэндвич. Горчица, как только он привык к ней, оказалась довольно вкусной. Мозги она точно прочищала.
Они провели вместе несколько часов, болтая о том о сем, но в основном, конечно, о Дживсе. Берти понял, что Кэтрин довольно умна, хотя это ее качество можно было ошибочно принять за холодность. Но все равно, он был рад ее компании, - это было куда лучше, чем часами сидеть одному у постели Дживса и медленно сходить с ума. Когда их разговор свернул на домашних животных и детство, выяснилось, что Дживс собирал кузнечиков в банки. Этого Берти совсем не мог понять.
- Спасибо за обед, - сказал Берти, заполняя паузу в их разговоре, - похоже, я постоянно полагаюсь в поддержании своей жизнеспособности то на одного Дживса, то на другого.
Кэтрин ему улыбнулась, и Берти увидел, как могла бы выглядеть улыбка Дживса, если бы тот когда-либо давал волю эмоциям.
– Это я должна благодарить вас, мистер Вустер. Вы отдали Реджи свою комнату, а ведь он мог оказаться в этой ужасной больничной палате. Не знаю, были вы там когда-нибудь или нет, но это точно не то место, где я желала бы оказаться моему брату.
- Если честно, я понятья не имею о состоянии больниц. Я знаю, звучит глупо, но я просто боялся выпустить Дживса из поля зрения. И заставил доктора оставить его дом из чистого эгоизма.
- Я рада, что оставили, - уверила его Кэтрин, - инстинкты вас не подвели.
- Ну, да, но они не всегда срабатывают, правда? – мягко сказал он, вспоминая как глупо было с его стороны останавливаться, когда его окликнули из подворотни. Он посмотрел на крошки на пустой тарелке и быстро встал. – Ну, я их пока уберу, да.
- Я рада, что вы здесь, мистер Вустер, но, если хотите, могу посидеть с Реджи, пока вы отдыхаете. – Она нахмурилась, глядя на него, совсем как Дживс, когда его что-то беспокоило. – Вы выглядите усталым.
- Я? Устал? – сама идея показалась Берти дикой. – Нет, я совсем не устал – и мигом вернусь.
С этим он вышел из комнаты.
Глава 6.
Берти пошел по коридору - пусть и не вприпрыжку, но спокойнее, чем раньше. В его доме снова был Дживс: бдительный и готовый все контролировать. Хорошо, что она здесь, даже несмотря на то, что она давно уже сменила фамилию.
Берти почти добрался до кухни, когда услышал звонок в дверь. В этот раз, в отличие от вежливого однократного звонка Кэтрин, на кнопку явно жали без остановки. Берти — как был, с тарелкой в руках, - застыл за торшером.
После пятого или шестого звонка из спальни появилась Кэтрин.
- Мистер Вустер, кажется, в дверь кто-то звонит, - сказала она.
- Да? – смог выдавить Берти – во рту пересохло, и язык едва шевелился.
Он был уверен, что так в дверь может звонить только сумасшедший кровожадный маньяк.
- Мне открыть? – Она повысила голос, чтобы перекрыть звон.
Дверь гостевой комнаты открылась, и оттуда появилась негодующая миссис Феннавив закутанная в строгий халат.
- В чем дело? – рявкнула она.
- Здравствуйте, - крикнула Кэтрин. – Я Кэтрин Джейкобс. Мой брат…
- Очень рада, - пробормотала миссис Феннафив, прежде чем резко крикнуть Берти:
- Мистер Вустер, не могли бы вы открыть дверь! Я за весь день ни минуты не отдохнула!
В конце концов они решили, что дверь откроет Кэтрин. Она повернула ключ, и дребезжание звонка сразу прекратилось. Берти выглянул из-за торшера: огромный человек, как гора, возвышался на пороге. Берти дрожал как лист.
- Кэтрин, - сказал человек странно тихим голосом, - как он? Он?...
- С Регом все в порядке, отец. Успокойся.
Чудовище обняло Кэтрин.
- Слава Богу, - вздохнуло оно.
Приглядевшись поближе, Берти понял, что действительно видел этого человека на фотографии с комода Дживса. Невероятно, но Дживс-старший был даже выше сына, если в такое вообще можно поверить. И он, что странно, не был темноволос, как его дети: когда он снял шляпу, их взорам явилась копна медно-рыжих волос. Берти смутно вспомнил замечание Дживса по поводу того, что рыжеволосым доверять не следует. Это относилось только к женщинам или мистер Дживс тоже входил в данную категорию? Берти поставил усыпанную крошками тарелку на книжную полку – кухня была слишком далеко, а он не хотел ничего пропустить.
- Могу я его увидеть? – попросил отец, обращаясь только к своей дочери.
- Конечно, - мягко сказала Кэтрин.
- Конечно нет! – тут же заявила миссис Феннавив. – Пациенту нужно отдыхать. Ему противопоказаны напряжение, волнение и толпы посетителей, шатающихся туда-сюда.
Берти открыл рот, чтобы запротестовать и переубедить строгую медсестру, но Кэтрин его опередила.
- Мы семья Реджинальда и имеем право быть рядом с ним, – сказала она спокойным, холодным тоном, взяла отца под руку и провела мимо миссис Феннавив. – Мы не станем его беспокоить, как вы просили. Но будь я проклята, если позволю вам не пускать нас к нему. Пойдем, отец.
И Дживсы скользнули мимо. Берти моргнул. Женщины в этом семействе были теми еще штучками.
- Безобразие! – взорвалась возмущением миссис Феннавив. Она надвигалась на Берти со сжатыми кулаками. – Вы ожидаете, что я буду работать в таких условиях, мистер Вустер? Это совершенно недопустимо. Переходит все границы!
Если честно, Берти считал, что старая мегера заслужила хорошую встряску. Она была противная и злая как черт. Но если что-то пойдет не так и Дживсу нужна будет помощь, то она – его единственная надежда. Так что Берти попытался успокоить ее.
- Они обещали сидеть тихо, - сказал он.
Миссис Феннавив зарычала, как рассерженный терьер, и ушла в свою комнату. Берти услышал щелчок застежки саквояжа. Он заглянул в гостевую комнату и увидел как миссис Феннавив складывает свои черные юбки и блузки в сумку.
- Да вы что! Вы же не можете уйти! – воскликнул он, входя. – Пожалуйста, останьтесь, миссис Феннавив. Вы нужны нам.
- Я слишком стара и слишком устала для такой чепухи, - пробормотала она, связывая вместе пару чулок и бросая их вслед за юбками. – Попросите швейцара вызвать мне такси. Я уезжаю немедленно.
- Послушайте, да не сердитесь вы на Кэтрин и мистера Дживса. Они очень напуганы и переживают из-за…
- Да, да. Вы все очень переживаете из-за камердинера. Очень впечатляет. Кто-нибудь действительно поверил бы, что вам есть дело до его здоровья! – прошипела миссис Феннавив, как взбешенный лебедь.
Берти стоял с открытым ртом. Медсестра резко кивнула ему, объявляя разговор оконченным, и продолжила паковать вещи.
- Так, послушайте, - тихим голосом сказал Берти, обращаясь к ее прямой спине. – Я только о здоровье Дживса и думаю - больше ни о чем. Именно поэтому мне нужно, чтобы вы остались и приглядели за ним, несмотря на то, что его постель вы охраняете, как государственную границу. – Он увидел, что движения ее рук над сумкой замедлились. – Я просто хочу, чтобы Дживсу стало лучше. Вы единственная, на кого я могу положиться.
- Вы все время повторяете, что вам не нужен другой камердинер. Полагаю, вы хотите, чтобы этот поправился и вернулся к работе как можно скорее? – насмешливо спросила она, поворачивая к нему голову.
- Нет. - Берти нахмурился, его голос звучал жалобно. – Зачем же мне этого хотеть? Швы сегодня так легко разошлись — не стоит рисковать.
Теперь миссис Феннавив развернулась полностью, меряя Берти взглядом, как линейкой.
- Я видела множество джентльменов, которые обращались со своими наемными работниками как угодно, но не по-человечески, - все еще жестко сказала она.
- Ну, я не один из них. - Берти развел руки, подставляясь под нож ее критики. Видимо, она увидела что-то, что ей понравилось, потому что в конце концов кивнула и поставила саквояж на пол.
- Мой муж был лакеем, - сказала она, медленно распаковывая сумку. – Он сломал ногу на службе у графа и был вынужден вернуться к работе до того, как кость срослась. Умер от воспаления. Мы были женаты только три года.
- Мне очень жаль, - сказал Берти, понимая, что это звучит убого.
- Я попробую еще немного поспать, - заявила медсестра, тяжело вздыхая. – Доброй ночи, мистер Вустер.
- Доброй ночи, миссис Феннавив. – Берти закрыл за собой дверь, в последний раз взглянув на медсестру — она совершенно неподвижно, как страж на посту, стояла у своей постели в черном халате.
Берти прокрался по коридору и остановился у двери своей спальни – послушать. С той стороны все было тихо, и он толкнул дверь, решив составить компанию Дживсам на время их ночного дежурства. Дживс все еще спал, там же, в центре кровати. Его отец теперь сидел в кресле, опираясь подбородком на руки и не сводя глаз с сына. Кэтрин стояла рядом, успокоительно поглаживая по плечу.
- Я не забрал ваше пальто, - сказал Берти, покраснел и сделал шаг вперед. – Давайте я его повешу…
- Все в порядке, - пробормотал Дживс-старший. Пошевелились только его губы.
- Отдай мистеру Вустеру свое пальто, отец, - начала уговаривать Кэтрин. – Здесь тепло.
- Да? – вежливо ответил он. Его глаза ничего не выражали.
Кэтрин поджала губы.
- Ты сам видишь, что с Регом все в порядке. Иди отдохни.
- Я хочу быть здесь, когда он откроет глаза.
- Ты действительно считаешь, что это правильно? – резко спросила Кэтрин. Берти удивился ее едкому тону, а старший дворецкий наконец поднял взгляд на дочь. – Ты должен отдохнуть после такого долгого путешествия, - более мягко сказала она.
- Наверно… наверно, ты права… - сказал мистер Дживс.
- Не хотите чашечку чая? – выпалил Берти первое, что пришло в голову, чтобы снять напряжение. – Я как раз собирался заваривать.
- Да, это было бы замечательно. К тому же я буду рад сам заварить его, мистер Вустер. – Дворецкий встал с кресла во весь богатырский рост. – Лорд Вингфилд не узнал бы чайник, даже если бы тот уткнулся ему в лицо, и если Рег хорошо делает свою работу, - вы тоже. – Он усмехнулся, звук был похож на треск внутри парового двигателя.
Берти ответил нервной улыбкой.
- Да. В самом деле.
Он открыл дверь для человека-горы, вопросительно посмотрев на женскую часть семейства Дживс. Кэтрин спокойно встретила его взгляд и ничего не сказала. Она просто заняла свободное место у постели брата.
Берти нашел мистера Дживса на кухне, чай уже заваривался. Старший мужчина снял пальто и закатал рукава. Когда Берти нырнул в дверь кухни, тот повернулся, чтобы предложить ему чашку.
- Спасибо большое, - сказал Берти, взяв ее и прислонившись к косяку, потому что стола не было. Он подумал, что нужно попросить доставить новый, но это было не срочно.
- Я должен извиниться за свою дочь, мистер Вустер, - сказал мистер Дживс, процеживая чайный лист. Она может быть довольно резкой. Не стоило ей говорить таким тоном в вашем присутствии.
- Нет, наоборот, то есть все в порядке. – Берти смотрел, как мистер Дживс наливает молоко и чай в чашку двумя руками, так же, как его сын. – Интересно, что она имела в виду, когда предположила, что лучше вам не быть там, когда он проснется? – Он поднял глаза, внезапно понимая, какой неуместный вопрос задал человеку, чей сын был так сильно ранен. – Я хочу сказать, это было неожиданно, - нервно добавил он.
Мистер Дживс вздохнул и налил себе чая.
- Рег и я… мы не так близки, как некоторые отцы и дети, - сказал он, прислоняясь к углу недалеко от Берти. Он обхватил чашку своими огромными руками и задумчиво посмотрел в нее. – Нет, если уж совсем честно, я не знаю, хотел бы Реджи, чтобы я приехал. Но он мой сын, мистер Вустер, я не могу просто бросить его, когда он в таком состоянии. Даже если он ненавидит меня.
- Дживс никогда ни о чем таком мне не говорил, - сказал Берти и нахмурился: еще что-то, чего он не знал о своем камердинере.
- Ну конечно, не говорил, - задумчиво сказал мистер Дживс, отпивая чаю. – Он и мальчишкой всегда был очень тихим. Весь в мать пошел. Могли сидеть вдвоем весь вечер, читать каких-нибудь поэтов или историков и словом не перемолвиться. Просто сидели рядышком перед очагом, склонив головы над книгой, и огонь золотил их черные волосы. Всегда такие тихие.
Берти улыбнулся.
- У меня совсем другое впечатление о вашем сыне. Стоит ему заговорить о Шекспире или Мильтоне или о любом другом заумном предмете, и его просто не остановить.
- Да, у Рега блестящий ум, - гордо улыбнулся мистер Дживс. – Весь в мать. Она могла войти в комнату, заметить любой намек на пыль или даже слегка покосившуюся картину - и привести все в порядок за минуту. Хелен была лучшей экономкой из всех, что я видел. И самой красивой женщиной, какую я когда либо встречал. Бог знает, почему она решила выйти за меня – глупого провинциального дворецкого. – Он грустно улыбнулся и покрутил свою чашку. – Рег был ее точной копией. Они с полувзгляда понимали друг друга. Иногда я хотел, чтобы и мне досталось место в этом маленьком мире, в котором они жили.
Мистер Дживс потер угловатый подбородок.
- Знаете, еще ребенком он мечтал уехать из Вингфилд-Холла. Я сказал ему: «Реджи, несколько поколений семьи Дживсов служило в Вингфилд-Холле. У тебя уже есть место. Ты должен быть благодарен». – Мужчина потряс головой. – Но Рег упрямился: хотел посмотреть мир, а книги матери его в этом поощряли. У нас были натянутые отношения, но жена всегда мирила нас. У нее отлично получалось – всегда такая спокойная.
- Но когда Хелен умерла, царствие ей небесное, Рег был совершенно потерянным. И злился: злился на мня, злился на скарлатину, которая унесла его мать, был просто одержим холодной яростью. Мы обменялись парой слов, и, да простит меня Господь, я наговорил того, что не должен был.
Мистер Дживс несколько раз быстро моргнул и поднял взгляд от чашки. Берти не смог удержаться и спросил:
- Что вы такого сказали?
Мистер Дживс ответил тихим сдавленным голосом:
- Сказал, что, раз он так сильно хочет уехать из Вингфилд-Холла, то может отправляться хоть сию минуту. Я нашел для него место слуги в школе для девочек в трех графствах от нас, и он немедленно согласился. Я думал, может со временем он вернется домой и продолжит традицию, но он так и не вернулся. Мы много лет не общались.
Мистер Дживс отставил чашку и закрыл лицо руками. Сквозь пальцы донеслось сдавленное рыдание.
- Я отослал своего сына из дома, и он мог умереть раньше, чем я попросил у него прощения. Господи, я так виноват.
Больше этого выносить Берти не мог. Он поставил свою чашку и сказал:
- Мистер Дживс… - Потом, не доверяя словам, подошел и обнял его огромные плечи. Отец Дживса ни секунды не колеблясь, с сокрушительной силой обнял Берти в ответ. Впрочем, Вустер выдержал и позволил ему плакать у себя на плече.
Время снова шло непонятно как. Прошло несколько минут, а может часов, прежде чем они услышали вежливое покашливание Кэтрин. Она стояла в дверях, когда Берти повернулся к ней.
- Он проснулся.
- Ох, - выдохнул мистер Дживс, смахивая слезы с лица и выпрямляясь.
- Зовет вас. – Она указала на Берти.
Берти показал на себя и поморщился при мысли о боли, которую мистер Дживс, должно быть, испытывает от такого пренебрежения. Но мистер Дживс сказал:
- Нет, нет, все в порядке. Идите, мистер Вустер, и спасибо вам.
Так что он пошел.
Берти просунул голову в дверь своей спальни и увидел Дживса, лежащего там же, где раньше, но с открытыми глазами, хотя его взгляд был слегка расфокусирован. На столике у кровати стояла тарелка с крошками от тоста - Берти был рад, что Кэтрин заставила брата немного поесть. Он бы запрыгал от радости, если б не чувствовал себя таким чертовски усталым, к тому же он боялся, что Дживс все еще под действием лекарства - будет говорить загадками и странно себя вести.
- Сестра сообщила, что мой отец здесь, - сказал Дживс хриплым, но четким голосом.
- Сейчас, старина. – Берти налил стакан воды из кувшина и подал ему.
Дживс взял его, но пить не стал.
- Вы связались с ним, сэр? – спросил он.
Берти сунул руки в карманы брюк и стал покачиваться на пятках.
- Я думал, это единственное, что можно было сделать. Ты сам просил меня позвонить в «Ганимед» и связаться с Дживсом-старшим, разве нет?
- Я имел в виду, сэр, в случае… - Дживс сделал паузу и раздраженно глотнул воды. – Я ожидал приезда своего отца только в том случае, если со мной что-то случится. – Он поморщился от боли и прижал руку к повязке на ране.
- Что-то с тобой случилось, - резко сказал Берти. – Ты забыл про пулевое ранение?
Дживс поднял на него усталые покрасневшие глаза.
- Я не хочу, чтобы мой отец видел меня в таком состоянии, - тихо сказал он. - Пожалуйста, передайте ему, чтобы возвращался в Норфолк.
- Я этого не сделаю. – Берти повернулся спиной к камердинеру и стал трясущимися руками поправлять нарциссы в вазе. – Дживс-старший совершенно разбит из-за случившегося. Так беспокоится о тебе, что я и передать не могу. Он практически прилетел сюда, когда узнал, что произошло, и я не отошлю его назад.
- Сэр. - В голос Дживса вернулась прежняя строгость. – При всем уважении, к вам это отношения не имеет. Это моя семья, и я…
Берти повернулся к нему.
- Ты хоть представляешь себе, насколько близко ты был? – крикнул он. – Несколько часов назад в бреду ты говорил мне… - Берти закусил губу. Незачем повторять тот омерзительный разговор. Он опробовал по-другому:
– Ради Бога, Дживс, ты что, собираешься ждать своей смерти, чтобы поговорить с отцом?
- Вы не понимаете, - сказал Дживс с твердым неприятием. – Он не идеальный отец.
- У тебя хоть какой-то есть! – закричал Берти. Он почувствовал, как слезы катятся по щекам, и не стал их останавливать. Между ними повисло тяжелое напряженное молчание. Дживс отвернулся и выглядел при этом, как надеялся Берти, виноватым.
- Если не хочешь видеть его сегодня, - выдавил Берти сквозь слезы, - я скажу ему, что ты снова уснул. Но я не отправлю его домой. Не после того, как он ехал так далеко, чтобы поговорить с тобой.
Дживс прочистил горло и, хотя это, судя по всему, стоило ему невероятных усилий, заговорил спокойным глубоким голосом:
- Я поговорю с отцом, сэр. Но только из уважения к вашей просьбе. Мое состояние ничего между нами не меняет. Он был и остается холодным и недалеким человеком.
- Мне он показался вполне нормальным. – Берти вытер слезы рукавом. – Может, время изменило его.
Дживс поднял темные, запавшие, окруженные тенями глаза.
- Кларенс Дживс никогда не изменится, сэр.
Берти нахмурился.
- Ну, ты пошел в него.
Дживс повернул голову на подушке и закрыл глаза.
- Жаль, что я огорчил вас, сэр, - сказал он. – Не могли бы вы позвать моего отца? Думаю, у меня осталось немного сил, прежде чем я снова засну.
- Ладно. – Берти остановился у двери, держась за косяк. Хочешь.. чтобы я поболтался тут неподалеку или оставить тебя наедине с Дживсом-старшим?
- Может быть, вам следует немного поспать, сэр? – вздохнул Дживс. – Я справлюсь, спасибо.
Берти влетел в кухню, чтобы сообщить новость. Он чувствовал себя, как глашатай в «Макбете», который переходит из действия в действие, в нужный момент сообщая одну-две строчки об ужасах, творящихся за сценой, – вот и вся роль. Мистер Дживс практически побежал в спальню.
Кэтрин наклонилась над раковиной – она мыла чашки и тарелку из-под сэндвичей, о которой Берти совсем забыл.
- Вы тоже не послушались Реджи? – она изумленно приподняла бровь. – А вы сильнее, чем может показаться, мистер Вустер.
- Вовсе нет. – Берти потер кулаком все еще мокрые глаза. – Стоит мне только развести сырость, и Дживс немедленно сдает свои позиции. Впрочем, не его вина. Ничто так не сбивает с толку, как краснолицый, рыдающий Вустер.
- Реджи никогда не мог выдержать чьих-то слез. Вам стоит почаще этим пользоваться. – Кэтрин выдернула пробку и вытерла руки полотенцем. – А мне пора домой, - вздохнула она.
Берти посмотрел на часы. Был поздний вечер.
- Можете остаться, если хотите. Эм-м, есть комната Дживса. И никаких проблем.
- Нет, девочки скоро придут домой. Надо быть там: мой муж не приготовит ужина даже с подробной инструкцией. – Кэтрин направилась в коридор, и Берти на трясущихся ногах последовал за ней.
- Но вы вернетесь? – спросил он умоляющим тоном.
- Если смогу вырваться. – Кэтрин надела шляпку и посмотрела на расстроенного Берти. – Не бойтесь, мистер Вустер. Вы отлично справляетесь.
- Если это «хорошо», то я даже представлять не хочу, как выглядит «плохо», - пробормотал Берти. – У меня тут раненый камердинер, бешеная медсестра, трясущийся великан и ни малейшего представления, что с ними делать.
Кэтрин тепло улыбнулась ему и мягко поцеловала в щеку.
- Понимаю, почему Реджи выбрал вас, - сказала она. – У вас доброе сердце, мистер Вустер. Вы справитесь и не только с этим.
Берти покраснел от такого откровенного комплемента.
- До свидания, миссис Джейкобс.
- До свидания, мистер Вустер. – И за лучшим из союзников Берти закрылась дверь.
Глава 7.
Как только за сестрой Дживса закрылась дверь, в квартире снова стало тихо - только из спальни Берти доносился едва слышный звук разговора. И хотя наушничать у замочной скважины не очень-то прилично, любопытство взяло верх и Берти подкрался поближе, чтобы послушать первый разговор отца и сына после долгой разлуки.
Вообще-то было скучно. Всякие там: «Как ты себя чувствуешь?» и «Намного лучше, спасибо». Берти хотелось открыть дверь и крикнуть: «Говорите, что думаете, вы оба, черт возьми!»
Но следующая фраза, произнесенная Дживсом-старшим с провинциальной протяжностью, заставила Берти затаить дыхание.
- Этот мистер Вустер, кажется, порядочный человек. Так ты намерен остаться с ним, да?
Берти услышал тяжелый вздох Дживса даже через дверь.
- Отец, пожалуйста, давай не будем снова об этом спорить.
- Да никто и не спорит! Я спрашиваю просто потому, что, насколько я знаю, ты сменил десять или одиннадцать работодателей?
- Это было давно, - ответил Дживс.
- Да, но ты всегда был неугомонным, Реджи. Всегда хотел дойти до самого дальнего холма, узнать, что скрывается в глубинах океана.
- Мистер Вустер позволяет мне время от времени путешествовать.
- Дело не в этом, а в том, что… Я не понимаю, почему ты…
- Я сказал тебе однажды и повторял уже тысячу раз: я не могу вернуться в Вингфилд-холл и занять место младшего дворецкого, - сказал Дживс очень усталым голосом. В нем звучало не только физическое измождение, но и утомление от старого и ненужного спора.
- Так Вингфил-холл недостаточно хорош для тебя? – спросил мистер Дживс. – Ты насмехаешься надо мной в этом своем клубе?
- Конечно нет, - сказал Дживс. – Я просто хочу остаться с мистером Вустером. Отец, из меня получился хороший камердинер.
- Ну конечно, камердинер. Чуть что — плаваешь в Америку, шляешься по Лондону в любое время дня и ночи, — вот чем ты тут занят. – Голос Дживса-старшего просто сочился гневом. – Твой дед был дворецким и отец твоего деда. Если бы только успокоился и вернулся домой. Я просто хочу, чтобы ты…
- Отец. – После этого Дживс долго ничего не говорил, и Берти заглянул в щелку – посмотреть что происходит. Дживс взял отца за руку и прижал палец к губам, призывая его замолчать. Мгновение спустя Дживс быстро взглянул в сторону двери и увидел стоящего там Берти.
Берти покраснел. Он понял, что замолчали из-за него. Вести разговор, который может огорчить молодого господина, было недопустимо. Берти хотел отойти от двери, смущенный тем, что его застали за подслушиванием, но мистер Дживс проследил за взглядом сына и теперь тоже смотрел на Берти.
- Мистер Вустер, - воскликнул он, пораженный до глубины души.
Берти скользнул в комнату, чувствуя, что должен объяснить свое поведение.
- Извините. Просто хотел убедиться… – Берти не знал, как продолжить, - не скажешь ведь, в самом деле: «Хотел убедиться, что вы друг друга не поубиваете». Вместо этого он смущенно ковырнул ковер и сказал:
- Сегодня на кухне вы так плакали, мистер Дживс. Я просто хотел убедиться, что вам лучше.
Дживс недоверчиво поднял брови.
- Я уверен, что вы заблуждаетесь, сэр. Мой отец за всю свою жизнь не пролил ни слезинки.
Но его отец покраснел так, что цвет его лица практически сровнялся с ярким полыханием волос.
- Ох, Реджи, - вздохнул он, – не говори ерунды. Когда умерла твоя мать, я пролил достаточно слез, чтобы утопить все население Кингз-Линн.
Берти по-прежнему не подходил ближе, чтобы лучше видеть, что происходит. Может быть, у него просто разыгралось воображение, но ему показалось, что Дживс крепче сжал руку своего отца.
- Нет, это невозможно, - очень серьезным тоном сказал он. - Ты тогда держался совершенно невозмутимо.
-Ну а как я должен был держаться? – невесело усмехнулся Мистер Дживс. – У меня было трое детей, за которыми нужно приглядывать, и двое из них жили в Вингфилд-Холле. У хозяина тогда начались сложные времена. Вдовый дворецкий – совсем не подарок, Рег. – Трясущимися руками он сжал сильные пальцы своего сына. – Я не мог позволить себе проявлять чувства при мистере Вингфилде и остальной прислуге. Одна ошибка - и меня бы уволили.
- Но я думал, ты просто каменный, - прошептал Дживс своему отцу. - Я думал…
- Думал, что мне все равно, что твоя мать умерла? О Господи! – воскликнул он. – Да я начинал в голос рыдать, как только укладывал тебя в постель. Кэт как-то услышала меня. Я пытался сказать ей, что прищемил палец дверью, но так она мне, конечно, и поверила - всегда была умной девочкой.
Берти пришлось напрячь слух, чтобы услышать, как Дживс сказал:
- Ох, отец…
По щеке Дживса-старшего скатилась слеза – она казалась серебристой в тусклом свете, льющемся из окна.
- Я могу плакать при твоей сестре. Я лил слезы на плече у мистера Вустера - человека совершенно мне постороннего. Но я не могу позволить тебе увидеть меня в таком состоянии. Ты так похож на свою мать, а она никогда не могла спокойно переносить чужие слезы. – Он вынул носовой платок из кармана жилета и высморкался, как все отцы, издавая трубные звуки.
Дживс осторожно подался вперед. Одну руку он прижал к ране, а другой обнял отца за плечи. Дживсы сидели обнявшись, один тихо всхлипывал: «Я так любил ее. Так сильно… Я…», другой успокаивающе шептал: «Все в порядке. Я знаю. Теперь все хорошо». Некоторое время Берти с радостью смотрел на них, а затем, поняв, что никто ни о чью голову стулья сегодня ломать не будет, тихонько выскользнул из комнаты.
Он не был уверен в том, захочет ли мистер Дживс сидеть всю ночь у постели сына или пойдет спать в комнату Дживса, и поэтому прилег на честерфилд. Закрыв глаза, Берти прислушался к низкому, неясному шепоту разговора Дживсов, доносящемуся из хозяйской спальни. Убаюканный этими звуками, он задремал.
И тотчас же понял, что это была не лучшая идея.
Его сны были полны неясных форм, безымянных страхов и темных теней. Вот только что он бежал по узкой подворотне, преследуемый вооруженным человеком с непропорциональными змееподобными конечностями и скорпионьим хвостом; и тут же он оказался в доме, где вырос. Кружевные занавески в его старой детской колебались от ветерка.
- Почему ты так запыхался, Берти? – спросила его девятилетняя сестра. Вокруг нее были рассыпаны кубики: сломанные городские башни. – От кого ты убегал?
- Бумажник, - прошептали занавески. – Давай его сюда.
- Берти? Это ты? – донесся снизу невидимый, бестелесный голос его отца. Берти, открыв рот, повернулся в ту сторону, откуда он раздавался.
- Отец искал тебя целую вечность, - прошептала его сестра. – Ну, теперь-то нашел, правда?
Крыша исчезла, а потом исчезло небо, и ливень с громом и молнией хлынул в дом, где прошло детство Бертрама Вустера. Его сестра и ее кубики растаяли вместе со стенами дома, и он снова оказался в подворотне – стоял на коленях в луже. Все кругом было мокрым. Дживс лежал на земле перед ним, его лицо было отвернуто в сторону. Дождь превратился в кровь, которая потоком лилась с неба.
- Нет! – закричал Берти и открыл глаза. Он выбросил руку вперед, чуть не ударив по лицу обеспокоенную миссис Феннавив.
- Держите себя в руках, мистер Вустер,- рявкнула она. – Я просто проверяла, дышите вы или нет. Вы спали как убитый. И до смерти меня напугали.
- Миссис Феннавив, - выдохнул Берти, - простите. Мне приснился кошмар.
- М-м-м… Да. - Объяснение ее, кажется, совсем не впечатлило. – Доктор Холлис должен зайти сегодня, чтобы проверить состояние пациента. Вы, наверное, захотите переодеться в чистый костюм, мистер Вустер. – Она со значением посмотрела на одежду, в которой Берти спал уже два дня подряд.
- Конечно. И ванную принять тоже не помешает, да? – Все еще сонный Берти слегка улыбнулся ей, встал с честерфилда и запустил пятерню в спутанные после сна волосы. На его запястье, зацепившись за запонку, повис кусок ткани: желтый галстук. Берти уставился на него, как на экзотическую ядовитую змею.
- Мистер Вустер? – снова рявкнула миссис Феннавив, и Берти понял, что она уже какое-то время пытается привлечь его внимание.
- Э, да?
- Я пытаюсь сказать, что если вы собираетесь принимать ванную в хозяйской спальне, то придется немного подождать. Мне нужно будет вымыть пациента губкой в вашей спальне.
Берти, пытавшийся отцепить от себя желтый галстук, замер и уставился на нее, разинув рот.
- Что сделать?
- Вымыть его губкой. – Миссис Феннавив указала на ношу в руках: небольшой таз, наполненный водой, а в нем мягкая желтая губка, которая, постепенно намокая, становилась коричневой.
- Ох, подождите-ка. Это что, так необходимо? – Берти упер руки в бока, забыв про галстук, который теперь знаменем развевался на его правой руке.
- Могу сказать вам только одно, мистер Вустер: ин-фек-ци-я! – ответила медсестра. – Пациента нужно держать в чистоте и покое.
- Ну, вы точно не можете вымыть Дживса губкой, - задохнулся от возмущения Берти. – Его… его скромность этого просто не допустит!
- Я профессионал, - холодно ответила женщина. – Я видела множество голых мужских тел. Здесь совершенно нечего стесняться.
- Слушайте, ну это просто… - Берти поджал губы. – Давайте я это сделаю?
Миссис Феннавив закатила глаза.
- Да что же это такое! Вы доверили мне заботу о своем камердинере – и не позволяете выполнять свою работу?
Берти знал только одно: если бы он сам был прикован к постели, Дживс ни за что не подпустил бы к его телу людей вроде миссис Феннавив, которые стали бы мыть его, вгоняя в краску. Унижение было бы просто невыносимо.
Вместо того, чтобы выложить все это непреклонной медсестре, Берти попытался проявить тактичность:
- Я просто хочу помочь. У вас, наверное, еще много дел до того, как доктор придет, да?
Миссис Феннавив нахмурилась.
- Ну, я хотела бы пожарить себе пару яиц, не ела со…
- Вот и отлично. – Берти выхватил таз для умывания из ее морщинистых рук. – А это оставьте Бертраму.
Медсестра нахмурилась еще больше, но, смягчившись, кивнула ему.
- Рядом с раной мойте аккуратно, - строго сказала она.
- Разумеется.
- И не забудьте вымыть за ушами.
- Ни за что не пропущу.
- И немедленно скажите мне, если увидите покраснения или припухлости рядом со швами.
- Да, конечно.
- И не ходите в комнату камердинера. Я отправила туда старого дворецкого, чтобы он хоть немного поспал. Он не спал полночи, болтал с пациентом. Пришлось выставить его, чтобы они оба могли отдохнуть.
- Дживс-старший в комнате Дживса-младшего. Ясно.
В последний раз взглянув на него, закутанная в черное медсестра решительно направилась на кухню. Берти наконец отцепил от себя желтый галстук и вытащил из бара зажигалку. Она несколько раз щелкнула, огонек вспыхнул и через несколько секунд пополз вверх по желтому материалу. С минуту Берти с удовольствием смотрел, как он горит, а затем, бросив галстук в камин, не оглядываясь вышел.
Прижав таз с теплой водой к груди он осторожно, чтобы не расплескать, направился в хозяйскую спальню. Дживс сидел кровати и выглядел изможденным.
- Доброе утро, сэр, - сказал он. А потом увидел измятую рубашку Берти. – Я, наверное, очень устал – мне мерещатся странные вещи. Ваша одежда выглядит так, как будто вы в ней спали.
- Боюсь, что уснул на диване этой ночью, - извиняющимся тоном сказал Берти. – У нас тут полон дом гостей, Дживс. Феннавив в гостевой комнате, твой отец – в твоей…
- Отец пошел спать только рано утром, - немного укоризненно сказал Дживс. – Вам нужен нормальный ночной отдых, сэр, к тому же, если мне позволено будет сказать, вы выглядите не слишком опрятно.
Берти пожал плечами и поставил таз для умывания на прикроватный столик.
- Ну, сейчас некому меня особо разглядывать, Дживс. Так, посмотрим, что тут у нас. – Он вытащил мокрую губку из таза и осторожно сжал, позволяя лишней воде стечь обратно в таз.
Дживс , похоже, начал понимать придназначение умывальных принадлежностей.
- Сэр, могу я… - начал он.
- У тебя есть два варианта, Дживс. Можешь выбирать. Либо тебя мою я, либо миссис Феннавив. – Берти повернулся и взмахнул губкой. – Моя гордость не пострадает, если ты выберешь ее, но рискну предположить, что никто, даже ты, не будет в восторге от мысли, что его будет мыть Медсестра Баскервилей.
- Я бы лучше вымылся сам, - возразил Дживс.
Берти решительно потряс головой:
- Боюсь, это невозможно. Миссис Феннавив съест меня заживо, если узнает, что я это допустил. И будет права: ты еще выздоравливаешь – тебе нельзя крутиться и нагибаться.
Дживс все еще сомневался:
- А это не может подождать?
- Ты и так лежал в постели два дня, сейчас самое время.
- Уже так долго? – спросил он, задумчиво проведя рукой по щетине на подбородке. Это его убедило, и он стянул одеяло до талии. Все еще перевязанная голая грудь Дживса поднималась и опускалась с каждым тяжелым вздохом. Берти внимательно осмотрел ее.
- Да, я знаю. Кажется, всего час прошел после того, как я надел этот… - Берти вспомнил желтый галстук, который, если ему повезло, стал уже горсткой пепла в камине. – Ну, не будем об этом, да?
Через некоторое время они решили, что лучше всего у них получится справиться с процедурой умывания, если Дживс сядет на полотенце на краю матраса. Прижав руку к ране и зажмурившись, он осторожно спустил ноги с одной стороны кровати.
- Ты как? – спросил Берти, положив руку ему на плечо.
Дживс коротко кивнул.
- Я долго лежал неподвижно – за это время мышцы неизбежно онемели, сэр. Я уверен, что, двигаясь понемногу, смогу… - Он внезапно задохнулся, еще крепче прижимая руку к боку. – Боже, – выдохнул он. – Берти замер в шоке – он никогда раньше не слышал, чтобы Дживс упоминал имя Божие всуе.
- Дживс, что мне делать? – Берти захлопотал над сидящим, не зная, куда девать руки: положить на рану Дживса, или на плечи, или вообще не трогать его.
- Ничего, сэр. Извините. Миссис Феннавив сообщила мне, что сломанное ребро будет болеть еще долго, но это… - Он сделал глубокий судорожный вдох и снова зажмурился от боли. – Это хуже, чем я думал, - наконец признался он.
- Где болит? – спросил Берти, совсем по-детски думая, что сможет решить проблему, просто зная, где она.
- Везде, - ответил Дживс сквозь сжатые зубы. – Каждый вздох – как будто огнем по нервам. – Эта фраза очень ясно показывала, насколько слабо Дживс себя контролирует: он не попытался вложить в свой ответ и капли оптимизма.
- Дживс, - Берти серьезно посмотрел на своего камердинера, - ты должен позволить медсестре дать тебе лекарство. Я знаю, тебе не нравится, как оно на тебя влияет… черт возьми, я тоже не в восторге от того, что оно с тобой делает, но если оно уберет хоть немного этой адской боли, то тебе это необходимо.
- Нет, - прорычал Дживс, решительно поднимая покрасневшие глаза. – Мое тело отказывается мне подчиняться, но я не позволю, чтобы то же случилось с моим разумом.
- То есть, по-твоему, лучше мучиться от дикой боли, чем часок-другой побыть не в себе?
- Да, сэр. - Голос Дживса прервался.
Берти нерешительно замер с губкой под тяжелым взглядом камердинера.
- Ну, если ты уверен. В конце концов, это твое тело и твой разум. Но мне бы хотелось, чтобы ты позволил миссис Феннавив дать тебе морфина. Я бы чувствовал себя лучше, зная, что тебе не так больно.
Дживс вздохнул и осторожно сдвинулся на самый край матраса.
- Если мне станет больнее, я сделаю, как вы говорите. Пока я могу терпеть.
- С тобой совершенно невозможно договориться, Дживс. Ну да ладно, пора купаться, да? – Берти потряс губкой в воздухе, подтверждая свои слова. – Чему быть, того не миновать.
Глава 8.
Прежде чем начать процедуру омовения, Берти нужно было снять повязку с торса Дживса. Свежие, заранее приготовленные бинты и вата лежали на комоде. «Хорошо, - решил Берти, - потом я снова перевяжу его». Теперь на пути к цели была только пижама Дживса.
- Это я сниму, ладно? – непринужденным тоном спросил Берти, словно снятие пижамных штанов камердинеров входит в распорядок дня молодых господ. Он боялся, что Дживс начнет протестовать и попытается заняться этим самостоятельно – подобное усилие может просто добить его. К тому же Берти не хотел смущать Дживса еще больше. Быстро встав на колени, он стащил фланелевые пижамные штаны с ног Дживса. Тот не произнес ни слова, по-прежнему опираясь руками на кровать и вцепившись в лежавшие на ней полотенца и покрывало. Взгляд его был неподвижно устремлен в дальний угол комнаты. Прежде чем двигаться дальше, Берти накрыл колени Дживса простыней и быстро окинул взглядом его фигуру, отмечая, что шов выглядит крепким и чистым, а рана не покраснела. Похоже, заживление шло вполне успешно – большой и страшный синяк, конечно, никуда не делся, но инфекции явно не было. Берти вздохнул с облегчением и поднялся на ноги.
Дживс почему-то казался меньше, без своей отглаженной одежды и тщательно уложенных волос. Его руки и ноги были такими же стройными и ладными, как раньше, плечи — такими же широкими, голова все так же выдавалась назад под тяжестью неподражаемого интеллекта. И все же Берти ясно видел, что он утратил черты, которые делали Дживса Дживсом. Возможно, это произошло из-за истощения: Дживс словно пошатнулся изнутри и уменьшился, приблизившись в масштабе к простому смертному.
Берти потряс головой, пытаясь избавиться от мрачных мыслей.
- Прости, Дживс. – Он снова намочил губку и выжал почти насухо. – Мы мигом закончим.
Берти прополз на коленях по кровати, чтобы встать за спиной у Дживса, и провел губкой по затылку, убирая оттуда кусочки приставшей земли. В той подворотне действительно было ужасно грязно. Берти сполоснул губку в теплой воде и снова выжал.
Дживс, должно быть, размышлял над тем, чем заполнить неловкое молчание, которое сопровождало импровизированное купание. Он указал подбородком на вазу с нарциссами на прикроватном столике.
- Это моя сестра принесла цветы, сэр?
- Да, она. – Берти провел губкой по плечам Дживса и снова опустил ее в воду. – Миленькие, правда?
Дживс коротко, величаво фыркнул. Что-то вроде «Пф-ф».
- В каком смысле «Пф-ф», Дживс? – спросил Берти, продолжая мыть широкую спину.
- В этом году моя сестра подарила мне нарциссы на день рожденья, и я был вынужден сказать ей, что это мои любимые цветы, хотя на самом деле я не чувствую к ним особого расположения. Чересчур легкомысленный вид. – Дживс послушно наклонил голову в сторону, когда Берти мыл за ушами.
- Ну надо же! Ты соврал бедняжке Кэтрин?
- Только чтобы не ранить ее чувства, сэр.
Берти понимающе хмыкнул и начал мыть губкой бока, тщательно следя за тем, чтобы не касаться шва, как и говорила миссис Феннавив.
- Так у тебя есть любимый цветок или они вообще тебя раздражают?
Дживс ответил не сразу.
- Я никогда об этом не думал, сэр. – Казалось, он сам удивлен.
- Ну, если ты в ближайшем будущем найдешь ответ на этот вопрос, сообщи молодому господину – я немедленно заменю нарциссы чем-нибудь другим.
- Спасибо, сэр. Но тех чувств, которые призван выразить этот букет, мне вполне достаточно.
В наступившей тишине Берти водил губкой по рукам Дживса, по упругим мускулам, сухожилиям, по теплой бледной коже. Берти смотрел на капли воды и появляющуюся от них гусиную кожу. Дживс в свою очередь занялся тем, что попытался разгладить простыни, на которых сидел, – словно ему тоже нужно было занятие, чтобы отвлечься. Проведя рукой по постели, он наткнулся на кусок белой шелковой ткани, поднял и поднес к глазам.
- Сэр, – сказал он, – это не ваш платок?
- Ох, Боже мой. – Берти взял долго отсутствовавший предмет из протянутой руки Дживса. – Я, наверное, уронил его, когда тебя укладывали в постель. На минуту достал, чтобы вытереть грязь с… – Он нахмурился и замолчал - воспоминание было неприятное. – Ну, спасибо, что вернул его мне, Дживс. Я все думал – куда он делся?
- Я рад, что он теперь у вас, сэр, – сказал Дживс, повернув голову и глядя через плечо, как Берти складывает платок в аккуратный квадрат и прячет его в нагрудный карман. – Если в доме провести надлежащую уборку, то больше ничего не потеряется. Могу я спросить, когда «Ганимед» пришлет замену?...
- Нет, Дживс, не можешь, – резко ответил Берти. Он с силой плюхнул губку в воду и снова начал мыть спину Дживса. – Мне не нужен другой камердинер. Мне сейчас не нужна никакая помощь: в ближайшее время я не собираюсь одеваться и выходить ни в театр, ни в клуб.
- Почему, сэр? – Дживс еще сильнее повернул шею, чтобы встретиться с Берти глазами.
- Потому что сейчас мое место здесь, Дживс. Ты бы сделал для меня то же самое, разве нет? – Берти водил губкой по лопаткам Дживса вперед и назад, вперед и назад, и словно под гипнозом наблюдал, как двигается кожа.
- Сэр, медсестра заботится обо мне. Отец поддерживает меня. Он и моя сестра вполне могут выполнить любые процедуры, в которых я нуждаюсь. – Дживс медленно, осторожно повернулся и поймал руку Берти с губкой на своем локте. – Вам не нужно ухаживать за мной, сэр. Для меня здесь созданы все условия. А вот ваше состояние меня беспокоит.
Берти уставился на покрывало и вцепился пальцами в мягкую губку. Несколько капель воды упало на белую ткань и растеклось по ней серыми пятнами. Берти попытался унять сбившееся дыхание и грохот сердцебиения.
Дживс словно почувствовал это и вопросительно поднял брови.
- Он же знает где мы, Дживс, – прошептал Берти. – Визитки в бумажнике, он знает.
- Сэр?
- Я… я, конечно, не какой-нибудь там громадный телохранитель, ничего подобного, – произнес Берти с дрожащим смешком в голосе, – но буду чувствовать себя в сто раз комфортнее, не выходя пока никуда из дома. Кто знает, что будет, Дживс, если он…
- Сэр. – Дживс коснулся подбородка Берти кончиками пальцев и мягко поднял его. – Он не вернется.
- Откуда тебе знать?...
- Он. Не. Вернется. – Дживс говорил так убежденно, с таким напором, что Берти уверился - тот знает что-то, какую-то тайную причину, по которой грабитель с пистолетом никогда не сможет приблизиться к комнатам в Беркли. Ведь раз Дживс так говорит, то это может быть только правдой, разве нет?
Берти сглотнул и отвел глаза. Пару дней назад он поверил бы в любые слова незыблемой скалы, которой был Дживс, но сейчас? Теперь все вызывало сомнение.
- Ты недавно вытащил визитки из моего бумажника, Дживс? Может быть, хотел заменить их на новые?
- Ну, сэр…
- Ты эксперт по привычкам грабителей? Или можешь с абсолютной точностью сказать, что было в том бумажнике?
- Сэр, я только говорю…
- У тебя есть какая-то причина верить, – почти срываясь на визг, продолжал Берти, – что незнакомец, который выстрелил в тебя безо всякой причины, не настолько сумасшедший, чтобы прийти за тобой во второй раз?
Дживс убрал руку с подбородка Берти и тихо, обреченно вздохнул.
- Нет, сэр. Думаю, нет.
- Тогда как ты можешь обещать такие вещи? Я не ребенок, Дживс. – Берти сжал зубы, чтобы не расплакаться. – Я прекрасно понимаю, какая ответственность сейчас лежит на каждом из нас: ты должен выздороветь, а я позаботиться о твоей безопасности.
- Но, сэр, вы же не можете остаться в квартире навсегда. Когда-нибудь вам придется снова выйти в свет. – Дживс забрал почти насухо выжатую губку из рук Берти и положил ее обратно в таз. – Вам нужно продолжать жить своей жизнью, сэр.
Берти сердито и невесело усмехнулся:
- Очень мило с твоей стороны называть мое бессмысленное существование жизнью. – Он потряс головой, не позволив Дживсу, готовому запротестовать, произнести ни слова. – А теперь еще нужно подумать о миссис Феннавив и твоем отце. Пока они здесь, они тоже в опасности.
- Если вы так уверены, что мы в опасности, сэр, то, может быть, стоит связаться с полицией? – спросил Дживс.
Берти пожал плечами:
- Думаешь, они правда поставят охранника перед дверью или типа того? Скорее всего, просто решат, что бесполезно охранять идиота, который хранит визитки в бумажнике.
- Если преступление, как уверила меня миссис Феннавив, носит серийный характер, то власти наверняка готовы использовать любые средства, чтобы раскрыть его. – Дживс пошевелился, и на секунду Берти показалось, что камердинер хочет похлопать его по влажной руке. Глупость, конечно. – Вам не нужно справляться с этим в одиночку, сэр. Попросите о помощи – это вовсе не проявление слабости.
Берти облизал пересохшие губы. Наконец он смог сказать:
- Спасибо, Дживс. – Он заставил себя вдохнуть. – Теперь, когда ты снова присоединился к живым, инспектор наверняка захочет поговорить с тобой. Я позвоню ему.
- Хорошая мысль, сэр, хотя не думаю, что смогу оказать полиции сколь-нибудь значимую помощь. – Дживс развернулся, глядя перед собой, и Берти вновь взялся за губку и омовение камердинера. – Я не слишком ясно помню тот день. Точно могу восстановить в памяти, как мы выходили из квартиры, а потом все как в тумане.
- Да. – Берти с трудом сглотнул. – Со мной то же самое. – Он, конечно, недоговаривал: казалось, в памяти Берти вообще ничего не осталось, кроме воспоминания о нападении. Ничего, что могло помочь следствию, вроде цвета волос нападавшего, он не помнил, зато его преследовало множество бесполезных деталей: например угол, под которым локоть Дживса был прижат к мостовой. День за днем, что бы он ни делал, жуткие образы стояли у него перед глазами, и он никак не мог предугадать их появление. И когда он думал об этом, становилось только хуже. Даже сейчас события того ужасного утра не оставляли его. Он почувствовал укол зависти к Дживсу, который не помнит тот день так четко.
Сменить тему: вот верное решение. Это пойдет на пользу не только Дживсу, но и самому Берти.
- Скажи-ка, Дживс, – спросил он, продолжая мыть его спину, – когда ты обычно моешься? Что-то я не слышал, чтобы ты плескался в гостевой ванной.
- Я принимаю контрастный душ рано утром, сэр, – ответил Дживс. – Моюсь горячей водой, а споласкиваюсь холодной, – по-моему, очень освежает.
- Рано утром – это когда?
- Я обычно встаю в пять утра, чтобы одеться и привести себя в порядок.
- Господи Боже! – На мгновение Берти остановился, чтобы полюбоваться плечами Дживса. Как, черт возьми, у кого-то вообще может получиться встать так рано? – Дживс, ты тут, наверное, с ума сходишь из-за того, что вынужден целыми днями валяться в кровати, если привык к такому режиму.
Дживс коротко кивнул:
- Должен признаться, настоящее положение раздражает меня более обычного.
Ну разумеется. Берти прикусил губу, содрогаясь от четкого воспоминания о том, каким Дживс стал после укола морфина. Он был совершенно невменяем, говоря медицинским языком. Тот странный разговор о воображаемой смерти Дживса все еще крутился у Берти в голове. Конечно, под воздействием болеутоляющего кто угодно может наговорить ерунды, – Берти, например, после того, как дантист дал ему вдохнуть морфина, а потом вырвал зуб, утверждал, что он Соломон.
Но слова Дживса словно въелись в него. Невозмутимо продолжая омовение своего камердинера, Берти спросил:
- Дживс, почему ты решил, что не попадешь в рай, когда покинешь этот мир?
Спина Дживса под руками Берти напряглась.
- Сэр?
- Ты говорил об этом. В бреду.
Дживс быстро глянул на Берти через плечо.
- Я, наверное, наговорил множество нелепых вещей тогда, сэр?
- Ну, наверное. Но ты говорил абсолютно уверенно. Как может человек, который приносит в жизнь ближних только хорошее, говорить такое?
Дживс опустил голову и тяжело вздохнул.
- Я не могу сказать, сэр.
Берти пожевал нижнюю губу и прошелся губкой по предплечью Дживса.
- Ни за что не поверю, что ты не найдешь покоя в райских кущах – в очень, очень отдаленном будущем, конечно. Надо сказать, я понял в последние дни, что совсем тебя не знаю. Я имею в виду: больно сознавать, что все это время я жил с незнакомцем. Если ты сделал что-то, Дживс, что-то, чего стыдишься…
- Я правда не могу сказать вам, сэр.
- …мне все равно, - мягко закончил Берти. – Что бы это ни было, я уверен, что бесчисленные хорошие дела давно стерли запись об этом из твоей хартии. Тебе просто нет равных, Дживс.
- Да, сэр, – тихо ответил Дживс. – Как скажете, сэр.
- Если есть какой-нибудь груз, который лежит на твоей безукоризненной груди, ты можешь смело поделиться со мной.
- Спасибо, сэр. – Дживс не возражал, когда Берти принялся мыть вышеозначенную грудь. – Если бы мне было что рассказать, я был бы рад, что есть кто-то, готовый слушать.
Берти удовлетворенно кивнул своим мыслям.
- Я так и знал, что ты не мог сделать ничего достойного адского пламени. Разумеется.
Повисло короткое, прямо таки осязаемое молчание, во время которого Берти скользнул рукой по боку Дживса, чтобы вымыть его живот.
- Это не из-за того, что я сделал. – Дживс произнес это так тихо, что Берти пришлось практически прижаться к нему, чтобы услышать, что он говорит.
- Э-э, а что тогда, Дживс?
- Это не из-за того, что я сделал, – повторил Дживс, – а из-за того, кто я.
- Что? – Берти наморщил нос, теряя нить разговора. – Не понимаю. И кто же ты, Дживс?
Дживс молча покачал головой. Его плечи поникли, он съежился, будто хотел спрятаться.
Берти глубоко вздохнул и поджал губы. Некоторое время он размышлял об этом, взвешивая все за и против.
- Не нужно говорить мне, старина, – наконец сказал он.
- Нет, сэр? – Дживс посмотрел на Берти сквозь завесу черных спутанных волос.
- Разумеется, нет. Я и так знаю, кто ты: абсолютное чудо, совершенство, просто модель для подражания, и к тому же человек, знакомством с которым я жутко горд. И кем бы ты там себя ни считал, никогда не перевесит то, что я сейчас перечислил.
- Сэр. – Дживс легко кашлянул – будто поперхнулся. – Ваша доброта, ваша бесконечная доброта всегда будет напоминать мне, – он снова прижал руку к ране, – о том, что в сердцах людей далеко не всегда царит тьма. Не могу выразить, как благодарен вам.
Берти медленно заставил неподдающиеся лицевые мускулы растянуться в широкую улыбку. Казалось, они совсем отвыкли, но он справился.
- То, что ты здесь – лучшая благодарность, Дживс.
Они могли бы провести так все утро: осторожные руки Берти на обнаженных плечах камердинера, глубокое и ровное дыхание Дживса, странная застывшая гармония, которую никто из них не хотел прерывать. До тех пор, разумеется, пока миссис Феннавив не постучала в дверь спальни, заставив Берти подпрыгнуть на месте.
- Что вы тут так долго возитесь? Вы закончили, мистер Вустер?
- Да, минуточку, – отозвался Берти, соскальзывая на пол и опускаясь на колени, чтобы вымыть ноги и ступни Дживса.
- Должен сказать Дживс, – пробормотал Берти, обращаясь к камердинеру, – что эта медсестра меня когда-нибудь до смерти доведет.
По утомленному лицу Дживса скользнула тень улыбки.
- В самом деле, сэр. Вам придется нанять медсестру, чтобы вылечить вас после лечения этой.
- Ну, придется сражаться до конца, да? – Берти победоносно улыбнулся и бросил губку в таз.
|
Продолжение следует...
|
|
|
 |
|
|
