|
Оригинальное название: Jeeves and the Snapshot
Оригинал: http://community.livejournal.com/fryandorlaurie/74030.html
Автор: weaselwoman13
Разрешение на перевод получено.
Перевод: Ольга.
Бета: Algine
Пейринг: Jeeves/Wooster
Рейтинг: Если вам вдруг придет в голову прочитать это своим детям, учтите - возможно, они начнут задавать вопросы, на которые вы предпочли бы не отвечать.
1.
- Послушай, Дживс! - воскликнул я, нарушив довольно унылую тишину, повисшую в квартире после полудня. - У меня появилась замечательная идея!
- В самом деле, сэр? - Дживс поднял брови ровно на десять тысячных дюйма - его способ показать, что он удивлен.
Слишком удивлен, я бы сказал. И непонятно чему.
- Судя по твоему голосу, Дживс, я только что сказал нечто поразительное! Между прочим, мой мозг работает как хорошо смазанная машина и вполне способен генерировать замечательные идеи!
- Я нисколько в этом не сомневаюсь, сэр. Прошу прощения, если у вас сложилось противоположное мнение.
Конечно же, он сомневался, но придираться я не стал. Не отрицаю, что природа не слишком расщедрилась, наделяя меня серым веществом, а вот у Дживса его хватит на то, чтобы неделю кормить небольшое селение каннибалов, так что неудивительно, что он чувствует некоторое превосходство. Однако и у меня случаются моменты счастливого озарения, и это был один из них.
- Все настолько просто, что я не понимаю, почему раньше не догадался. Фотография, Дживс.
Но подождите, я снова забегаю вперед. Не спешите качать головой и, раздраженно отложив в сторону сбивчивые воспоминания Бертрама, тянуться за последним романом Клинтона Стэнли. Сейчас я все вам объясню.
Дело в том, что мой слуга Дживс - камердинер, равных которому нет. У него шляпа 14-го размера, он совершает свои чудеса, таинственно появляется и исчезает. Не знаю, что буду делать, если он когда-нибудь уйдет от меня. Но каждый год - не иначе как по вине солидной дозы крови викингов, курсирующей у него в крови, - ему взбредает в голову взойти на борт какого-нибудь жалкого суденышка, чтобы оно увлекло его на какой-нибудь жалкий приморский курорт, где Дживс надеется поймать тарпона. А я остаюсь - одинокий и брошенный. А так как без него я чувствую себя совершенно беспомощным, можете представить себе, какие мысли одолевают меня накануне неумолимого приближения этого события. Я погружаюсь в трагические раздумья, прямо как тот парень из романа Достоевского… как там его звали… который размышлял, когда лучше всего прокрасться за спину ростовщице и ударить ее по голове.
В этом году мои мысли были особенно мрачными. Выяснилось, что вместо того, чтобы упорхнуть под крылышко к моей любимое тете Далии в гостеприимный дом на Беркли-сквер, как я поначалу надеялся, придется тащиться в Тотли-Тауэрс. В критический момент тетя Далия решила, что в этом году принять племянничка не сможет, и спихнула меня сэру Уоткину Бассету как надоевшую собачонку. Совести у нее нет!
"Но Бертрам, - возможно, спросите вы, - почему бы просто не остаться в своей квартире?" Боюсь, это не выход. Мало того, что без Дживса в доме будет ужасно пусто, так ведь еще и масса запутанных хозяйственных дел, которые надо держать под контролем, и работы там гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. У Дживса все получается быстро и ловко, а я едва утюг от чайника отличаю.
В результате я готовился отбыть в Тотли-Тауэрс, всегда напоминавший мне зловещие обиталища гоблинов и гиппогрифов, какими их описывают в книгах. Причем зная, что рядом не будет Дживса, чтобы подбодрить меня и дать хороший совет, и что я окажусь беззащитен перед лицом суровых испытаний. И тут меня осенило.
- Фотография, сэр? - переспросил Дживс. Он выглядел испуганным - легкий такой испуг, примерно как у парня старых правил, попавшего на концерт авангардистской музыки. А Дживс, да будет вам известно, не из тех, у кого душа на распашку - нет, она у него всегда застегнута на все пуговицы.
- Да. Твоя. У тебя ведь есть фотография?
- Да, сэр, но признаюсь, я не вполне понимаю ход ваших мыслей.
- А ты подумай, Дживс! Ты собираешься отправиться в путешествие и бросить меня на произвол судьбы. Я нисколько не осуждаю тебя, - поспешно добавил я. Не могу же я не позволить слуге законный отпуск - я не хочу быть похожим на одного из бесчеловечных хозяев-эксплуататоров, которые встречаются в книжках в мягкой обложке. - Но мне бы хотелось иметь твою фотографию. А то у меня ведь, знаешь ли, ни одной нет. Мне нужно что-нибудь, что помогло бы мне поддержать боевой дух, пока тебя не будет рядом. Я бы смотрел на нее в самые трудные моменты. Это бы мне очень помогло. Так ты дашь мне фотографию?
Он уже успел взять эмоции под контроль и снова выглядел невозмутимо, как надутая лягушка.
- Да, сэр.
- Но только не такую, на которой ты - прыщавый юнец лет семнадцати, - уточнил я, хотя глубоко сомневаюсь, что Дживсу когда-нибудь было семнадцать, и наотрез отказываюсь верить, что у него когда-нибудь были прыщи.
- Нет, сэр. Недавняя фотография.
- Ну тогда иди и принеси ее!
- Да, сэр. - Он исчез, как звук плохо настроенной радиопрограммы, а несколькими минутами позже вернулся с маленькой глянцевой карточкой в руке.
- Отлично, Дживс! Дай-ка посмотреть.
Он протянул мне требуемый объект, и я не смог сдержать возгласа благоговения. Никогда еще не видел Дживса выглядящим настолько по-дживсовски. Изображение, казалось бы, источало достоинство. Такой портрет можно было бы смело поместить на памятную марку в его честь.
- Ничего себе, Дживс! - воскликнул я. - Откуда у тебя эта фотография?
- Мой племянник хочет стать профессиональным фотографом. Он попросил разрешения сделать мой фото-портрет для своего портфолио, и я не смог отказать.
- Черт возьми, Дживс! Он знал, к кому обратиться!
- Благодарю вас, сэр.
- Типчик, который посмеет воротить нос от портфолио с такой фотографией, - тупица, лишенный художественного вкуса, можете так ему и сказать.
- Спасибо, сэр.
- Это произведение искусства.
- Спасибо, сэр. Я передам ваши любезные слова моему племяннику. Надеюсь, фотография в достаточной мере соответствует вашим целям, сэр?
- Более чем, Дживс!
- Спасибо, сэр.
Я убрал фотографию и напомнил Дживсу, чтобы тот не забыл про нее, когда будет укладывать вещи. Дживс почтительно уверял, что выполнит все мои распоряжения. Случайный свидетель пришел бы к выводу, что в моих владениях все прекрасно, но я заметил в поведении Дживса что-то подозрительное. Какой-то холодок. И я никак не мог понять, где собака зарыта. Складывалось впечатление, что он не хотел отдавать мне фотографию. Ну, это-то, пожалуй, объяснимо: художественное произведение родного племянника, преподнесенное от чистого сердца, - к таким вещам часто относятся с сентиментальной привязанностью. И потом, лично я бы предпочел держать настолько удачную фотографию при себе. Конечно, от меня девушки на улице не шарахаются, но и я не из тех парней, которые с легкостью выигрывают на деревенских конкурсах красоты, поэтому считаю, что приличную фотографию всегда полезно иметь под рукой.
Какими бы ни были причины моего камердинера беспокоиться за фото, я решил, что лучше его подбодрить, так что явился на порог его логова и начал осторожно, будто пробуя пальцем воду.
- Дживс?
- Сэр?
Убедившись, что я не разбудил в нем зверя и мне ничего страшного не грозит, я с уверенным видом вошел в кладовую.
- Я заметил, что ты немного не в духе.
- Вовсе нет, сэр.
- Да ладно, Дживс, не надо пытаться что-то от меня скрывать! Я прекрасно чувствую твое настроение. Каждый взгляд наизусть выучил. Вижу же, что ты чего-то боишься.
- Боюсь, это неверное впечатление, сэр.
- Перестань, Дживс! Для меня ты все равно что открытая книга. В общем, я хотел сказать, что буду очень аккуратен с фотографией. Грудью буду защищать, если понадобится.
- Сэр?
- Твое поведение заставило меня придти к выводу, что ты с неохотой отдал свое сокровище в руки Вустера. Поверь, бояться нечего! Можешь отдыхать спокойно, Дживс. Она вернется к тебе целой и невредимой.
- Спасибо, сэр. Я убежден, что так и будет.
- Очень хорошо, Дживс, очень хорошо. Ну… пока! - И я ретировался, оставив его… понятия не имею, чем он там занимается в своем логове. Так и не смог разузнать, и, похоже, это одна из тех тайн, постигнуть которые простому смертному не суждено.
2.
Время летело, и не успело последнее "прощай" сорваться с моих губ, как Дживс поднялся на борт океанского лайнера и на какое-то время исчез из моей жизни. В Тотли я притащился в чертовски дурном настроении - Шекспир назвал бы его "зимой недовольства" - вызванном отсутствием Дживса. Какое-то время я бесцельно слонялся по дому, отвлекшись от хандры только на короткий, но содержательный разговор с проходившим мимо котом, а потом вспомнил про свой гениальный план и достал фотографию, бережно уложенную в один из чемоданов. Как и предполагалось, портрет моего камердинера во всей его Дживсовой красе здорово меня приободрил - как будто он сам вошел в комнату с серебряным подносом и словами утешения. Так что за ужином к обычным подозреваемым присоединился вполне себе даже жизнерадостный Бертрам Вустер.
Я сказал "обычные подозреваемые", хотя сомневаюсь, что простые читатели точно знают, кого я имел в виду. Разве что верные поклонники моего творчества, а таких вряд ли много, поэтому оглашу весь список. Это, разумеется, я, затем сэр Уоткин Бассет (кошмарный старый придурок, который всегда выглядит так, будто только что ежа проглотил), Родерик Спод (здоровенный усатый тип, цель жизни которого - возвышение Британии под его личной фашистской диктатурой), Стефани Бинг (племянница сэра Уоткина), Маделайн Бассет (его дочь; чрезвычайно сентиментальная девица, у которой глаза всегда на мокром месте - похоже, воды в ней, как в губке, которая мокнет в луже в дождливый день), Гасси Финк-Ноттл (ее жених - редкостный простофиля, хотя и мой хороший старый друг), и один новый персонаж - парень с изящной растительностью на верхней губе и хитрой, как у лисы, физиономией. Дживс говорил мне, как называют такие физиономии, но я слово забыл.
Этот парень представился мне как мистер Эндрю Деллахойд, для друзей - Тутси, сын какой-то крутой шишки в Американском кинематографе. Я не совсем понял, что он тут делает, но подумал, что спрашивать невежливо. К тому же он запросто мог в ответ задать мне тот же вопрос, и что я скажу? Придется признаться, что я очутился здесь потому, что за мной отказались присматривать и верный слуга и любимая тетушка? Как-то неловко, честное слово.
За ужином я сидел с улыбкой на губах, пока Родерик Спод не спросил, почему я лыблюсь, как идиот, и я принял серьезный вид, чтобы не искушать его. Даже те смельчаки, которые решаются усмирять фашиствующих диктаторов справедливой критикой, согласятся, что глупо тыкать палкой в спящего носорога, особенно если собираешься следующие две недели делить с ним жизненное пространство.
Поужинав, я вернулся в свой одинокий уголок, чтобы спокойно покурить и погрузиться в тайны последнего детективного бестселлера "Убийство в Троубридж Холл". Я успел прочитать всего две весьма занимательные главы, как мой покой нарушил неожиданный визитер самого яркогубого и вспыльчивого сорта. Короче, Стефани.
- Салют, Стиффи, - сказал я.
- Ох, Берти, это просто ужас! - выпалила она вместо приветствия, войдя - или, точнее сказать, ворвавшись в мои комнаты с таким видом, будто она тут хозяйка. Конечно, дядя ее - хозяин, но он-то тут был ни при чем.
- Что же это тебя так ужаснуло, старушка?
- Этот проклятый америкашка, Деллахойд! - воскликнула она. - Знаешь, зачем здесь этот отвратительный тип?
- Понятия не имею. Хотя самому любопытно. Просвети же меня.
- Мой дядя - друг его отца, и он пригласил сюда этого типа с мыслями о браке!
- Бог мой! А это можно? Ну, в смысле - законно?
- Ох, да ради всего святого. О браке со мной, осел!
Теперь все стало ясно. Просто я немного запутался.
- А, понятно. Подожди - а как же Растяпа Пинкер?
Гарольд Пинкер - мой старый школьный друг, который был - как я считал - помолвлен со Стефани. Они вроде бы были вполне довольны таким положением дел, так что я не видел повода зачеркивать имя жениха на приглашениях.
- Это все дядя Уоткин! Он заявляет, что из Гарольда никогда не получится ничего солиднее простого викария. Он считает, что я должна выйти замуж за человека, который способен чего-нибудь добиться.
- Что!? Ничего себе, Стиффи! Вот это новости! А что вызвало такой внезапный приступ неучтивости со стороны сэра Уоткина?
- Ничего! Ровным счетом ничего!
- Да хватит тебе!
- Не считая того, что Гарольд повалил одну из дядиных витрин с серебром.
- А-а-а.
- Понимаешь, он как раз собирался просить у дяди моей руки. Но ты же знаешь, какой он нерешительный. Разнервничался и споткнулся.
- И повалил вместе с собой на пол внушительное количество ценного антикварного серебра?
- Да.
- Бедняга Стинкер! - я сочувственно покачал головой.
- Я хочу, чтобы ты что-нибудь с этим сделал, Берти!
- Я? И что же я могу сделать со Стинкером и его координацией? Я не врач, внутреннее ухо лечить не умею.
- Да не с Гарольдом! С Деллахойдом! Если удастся как-нибудь от него избавиться, дядя снова согласится на Гарольда.
- Избавиться? Ты же не предлагаешь мне убить его, Стиффи?
- Нет, конечно!
- И все равно, я намерен твердо стоять на своем. Я отказываюсь участвовать в твоих авантюрах. Они обычно плохо заканчиваются, причем для всех участвующих сторон.
- Да что ты говоришь?! - вскинулась Стиффи. В этом месте она обычно прибегает к угрозам, но ее фирменное секретное оружие (запугивать меня помолвкой с Маделайн Бассет) на этот раз оказалось незаряженным - Гасси и Маделайн были обручены и счастливы. Не придумав ничего против меня, она удалилась, бросив на прощение несколько холодных, тщательно подобранных слов, и я вернулся к чтению.
После этого моя жизнь в Тотли протекала без особых событий. Я старался держаться подальше от Родерика Спода и не поставить себя в двусмысленное положение перед Маделайн. Пару раз я сталкивался с Тутси Деллахойдом, но разговоры с ним не вызывали желания повторить опыт. В ответ на вопрос "Как дела?" он тяжело вздыхал и отвечал, что могли быть и хуже, и при этом выглядел как лиса, только что упустившая жирного гуся. Ничего удивительно в том, что Стиффи не хотела выходить за него замуж. Если такой тип и мог быть душой общества, то только на похоронах, так что мне и в голову не приходило предложить ему скоротать вместе длинный вечер.
Но зато появилась еще одна проблема - мне по-прежнему ужасно не хватало Дживса. Выпивка была далека от идеала, поболтать по утрам было не с кем, и если я вдруг забывал какое-нибудь слово, некому было помочь мне подлатать досадный пробел в словарном запасе. Фотография, похоже, подрастеряла свою магическую силу, и теперь вид этого портрета, будь он хоть трижды замечательным, только сильнее наполнял душу тоской. И все же я смотрел на него каждый вечер, потому что было в его истинно дживсовском чем-то там нечто успокаивающее и обнадеживающее. Как-то, блуждая днем по дому, я нашел подходящую рамку. Теперь фотография выглядела еще красивее. Сначала я поставил ее на тумбочку, но потом убрал в выдвижной ящик, потому что беспокоился, как бы с ней чего ни случилось. Вдруг выцветет на солнце или припрется Растяпа Пинкер и уронит ее.
Все шло хорошо, однако когда дни до возвращения Дживса можно было уже по пальцам пересчитать, Стиффи бросила такую бомбу, что я боялся, что никогда в себя не приду.
3.
Эта интриганка снова ворвалась ко мне, и вид у нее был самый решительный.
- Так, - начала она, - если мы хотим очернить Эндрю, лучшим вариантом, думаю, будет заставить всех считать, что он - клептоман. Порок неопасный, но…
- Минуточку! Минуточку! Кажется, я уже сказал несколько дней назад, что в твоих надувательствах участия не принимаю!
- Да ладно тебе, Берти! Ты же хочешь помочь нам с Гарольдом, правда?
- Хочу, конечно, но каждый раз, когда я помогаю тебе осуществлять твои замечательные планы, для меня это заканчивается серьезными неприятностями. Нет уж! Кодекс Вустеров не советует встревать в авантюры, связанные с большим физическим риском!
- В таком случае, - ледяным тоном заявила она, - я расскажу нескольким заинтересованным лицам о фотографии, которую ты хранишь в выдвижном ящике.
- Что? - у меня никак не получалось сложить два и два. Да что там, я вообще не помнил, куда положил счеты.
- Уже, знаешь ли, пошли всякие разговоры, - протянула она, глядя на меня, как орел, заметивший особо беззащитную и глупую мышку.
- Какие разговоры?
Еще один хищный взгляд, а потом сверкнули когти.
- О тебе и Дживсе. И о том, что ты до сих пор не женат и всегда находишь способ увернуться от помолвки.
- Ох, да хватит тебе!
- И Дживс, конечно, всегда с готовностью помогает тебе в этом.
- Стиффи, не хочешь же ты сказать…
- И о том, что ты стараешься проводить с ним каждую свободную минутку.
- Ну это-то… это просто ерунда!
- И каким ты дерганным становишься, когда он куда-нибудь уезжает.
- Ну так ведь таких, как он, больше нет!
- И еще о тысяче всяких мелких трогательных подробностей… (разумеется, она преувеличивала)… и им интересно будет узнать, что ты каждый божий вечер любуешься на его фотографию и взгляд у тебя при этом как у девушки на первом балу!
- Что?! - я подскочил так, будто стул подо мною вспыхнул ясным пламенем. - Нет, нет, нет, Стиффи, нет! Ты абсолютно неправа! На первом балу… нет, нет, нет! Фотография… я… я всего лишь хотел… мне нужно было…
- Что же?
- Я думал… я думал, что она подбодрит меня… подожди-ка! А откуда ты знаешь, чем я занимаюсь в своей комнате?!
- Ох, ты постоянно оставляешь дверь открытой. Я просто проходила мимо.
То, что кто угодно мог явиться и беззастенчиво таращить на меня глаза, пока я… ну, пока я беззастенчиво таращил глаз на Дживса, испугал меня так, что в глазах потемнело. Это что, гостеприимный дом или зоопарк какой-то?!
- Послушай, эта фотография, она только лишь для того, чтобы напоминать мне о нем! - неуверенно промямлил я - но кто, скажите на милость, оказывался в такой дурацкой ситуации?! Теперь, когда об этом говорила Стиффи, мне больше не казалось, что это нормальное поведение хозяина по отношению к слуге. Но у меня же совсем другой случай! Это же Дживс!
- Да что ты? Почему же тогда ты спрятал ее в выдвижной ящик? - парировала она.
- Я боялся, что с ней что-нибудь случится!
- Ты уверен? А может все дело в том, что тебе есть, что скрывать?
- Да что ты, Стиффи! Ничего подобного! Не могу поверить, что такая чушь вообще могла вообще тебе в голову придти!
- Не важно, что там есть на самом деле. Главное, как это выглядит со стороны.
Я запинался, лепетал что-то невразумительное и даже вспотел от волнения. Меньше всего мне хотелось, чтобы Стиффи обсуждала с кем попало свою идиотскую теорию. И какой у меня был выход?
- Ладно, ладно, Стиффи, я тебе помогу. Но знаешь ли… шпионаж, клевета, шантаж. Это очень низко, Стиффи, просто отвратительно!
- Спасибо, Берти. Думаю, для начала тебе надо украсть что-нибудь из дядюшкиного серебра и подкинуть в комнату Делахойда. Потом что-нибудь из украшений Маделайн…
Но я не слушал. Я был сражен наповал ее обвинениями. Чушь какая! Я и Дживс… ну что она, в самом деле! Он слуга, а я его работодатель! Ладно, пускай не только это - два хороших друга! И ничего больше! Или все же…?
Нет - это нечто невообразимое, безнравственное и абсолютно неправильное! В конце концов, нельзя же сказать, что мне не нравятся девушки. Я часто увлекался ими, и красотки отвечали мне взаимностью. Ничего серьезного, разумеется, но это лишь потому, что я пока не встретил девушку, но которой захотел бы жениться. Точнее, несколько раз такая мысль возникала, но все они обязательно вытворяли что-нибудь эдакое и все портили. Меня вполне удовлетворяло существующее положение дел. Как говорит Дживс… как там он говорил… по природе я "закоренелый холостяк".
И тут в голове Бертрама раздался негромкий, но очень противный насмешливый голос: "А что, как ты думаешь, он при этом имел в виду?"
И вообще, почему я храню эту треклятую фотографию? Почему она способна поднять мне настроение? Разве это нормально для молодого человека - любоваться на фотографию своего камердинера? С другой стороны, много ли я знаю парней, которым так повезло с камердинером. Дживс высокий, темноволосый и… черт побери!
Как только Стиффи убралась восвояси, я рывком открыл ящик, выхватил фото, посмотрел на него и испустил сдавленный стон. Дживс выглядел просто обалденно - вот почему мне так нравилось разглядывать этот проклятый портрет. Тени подчеркивали черты лица так, будто легли не случайно, а были написаны мастером, прекрасно знающим, в какой руке держать кисть. Глаза… бывают такие - смотришь и понимаешь, что в них запросто можно потеряться, если забыть карту и компас.
Такое направление мыслей начинало нервировать, так что я метнулся к ближайшему бару - плеснуть себе чего-нибудь тонизирующего. Осушив бокал, я внимательно изучил свое отражение в зеркале. Теперь, когда Стиффи вбила мне это в голову, ни о чем другом думать не получалось. Ладони вспотели. Руки дрожали. Я был в полном смятении. Всегда считал, что этого своего рода психическое расстройство. Что со мной будет, если Стиффи не прикусит язык! Будущее представлялось мне в самом мрачном свете - накрахмаленные белые смирительные рубашки и студенты-психологи с вытаращенными глазами.
В конце концов, я заперся в своей комнате и начал нарезать по ней круги с сигаретой в зубах. И чем больше я думал, тем больше мне казалось, что все это… ну… имеет смысл. Мне частенько хотелось броситься Дживсу на шею, только я всегда считал, что это во мне говорит нормальный инстинкт - мужская дружба, благодарность… ну, сами понимаете. Когда он, поправляя на мне одежду, случайно задевал пальцами районы… чуть выше, чем следовало бы, меня пробирала дрожь, но я всегда списывал это на удовольствие от созерцания нового идеально сшитого костюма. А когда он поправлял мое одеяло, я всегда чувствовал нечто гораздо более теплое и глубокое, чем обычная дружба, но почему-то не видел в этом ничего предосудительного.
Когда вечер (а вместе с ним и десятая сигарета) подошел к концу, меня переполняло раздражение из-за того, что Стиффи разобралась во всем раньше меня. К тому же я никак не мог понять, почему именно со мной должны происходить такие ужасные вещи. Я не имел ничего против того, чтобы обходиться без постоянного женского общества - наоборот, на поверхности, такая перспектива казалась просто замечательной. Никакой слащавой болтовни о звездах и крошечных кроликах в духе Маделайн Бассет. Никаких интриг и холодного манипулирования, которые так любят женщины типа Стефани. И хотя за Дживсом всегда оставалось последнее слово, когда речь шла о моем гардеробе, я знал, что он никогда не будет пытаться переделать меня, как, скажем, Флоренс Грей или Гонория Глоссоп (о них я расскажу вам как-нибудь в другой раз, сейчас нервы и без того на пределе). Нет, тут-то все было в порядке.
Но потом я, словно жокей, заметивший, что самая надежная его беговая лошадь прихрамывает, увидел, в чем моя роковая ошибка. Дживс. Каковы шансы на то, что он сходит по мне с ума так же, как я по нему? Как-то на курорте он судил конкурс "Красотка в Купальнике" и упоминал о "взаимопонимании" с кухаркой. Да, он привязан ко мне, но исключительно как к работодателю. Откуда, черт побери, мне взять столько смелости, чтобы решиться заговорить с ним на эту тему? Я просто не смогу. Если он узнает, что я схожу по нему с ума, он, конечно же, сбежит быстрее, чем вы успеете произнести "зеленая гвоздика".
- Пропади оно все пропадом! - с чувством воскликнул я. И можете уж мне поверить - именно это я и имел в виду.
4.
С таким грузом на душе, да еще и без Дживса, который всегда мог посоветовать хороший план, нет ничего удивительного в том, что ограбление я позорно провалил. Я оттягивал мероприятие сколько мог, но все мои предлоги вскоре закончились, как собачьи бисквиты, которые загнанная в угол жертва бросает один за другим голодному волку (в последнее время Стиффи здорово напоминала мне волка), и через некоторое время я стоял около витрин с серебром сэра Уоткина, понятия не имея, что мне теперь делать.
Последующие события я предпочту сократить до короткого диалога:
РОДЕРИК СПОД: Кто здесь?!
БЕРТРАМ: Э-э-э… никого!
Р.С.: Вустер! Что у тебя в руке?!
Б.: Э-э-э… ничего!
Р.С.: Жалкий воришка! Я мог бы пристрелить тебя на месте, но проявлю милосердие и передам тебя в руки властей. Пошли, Вустер.
Винтовка Р.С.: Делай, что тебе говорят. Он же ненормальный.
Б.: Ладно-ладно.
Проведя в местной кутузке весьма холодную и неприятную ночь и солидную часть дня, я уже начал отчаиваться и жалеть, что не прихватил с собой губную гармошку, как вдруг…
- Господи! ДЖИВС!
- Добрый день, сэр.
Он загорел и выглядел отдохнувшим и полным сил - морской воздух всегда так на него влияет. Я с подозрением уставился на это прекрасное видение, подозревая, что после долгого сидения в камере у меня от слабости начались галлюцинации.
- Я принял решение прервать свой отпуск по причине сильных гроз, прошедших по всему побережью.
Замечательно! То есть, жаль, конечно, что дождь нарушил твои планы.
- Кажется, вам нужна помощь, сэр.
- Да уж… Впечатление такое, что я и носа не могу сунуть в обиталище сэра Уоткина, чтобы в конце концов не оказаться за решеткой.
- Да, судя по всему, вашим визитам в Тотли-Тауэрс сопутствует злой рок.
- Сопутствует? Преследует, Дживс! Гонится по пятам! Но теперь ты здесь.
- Да, сэр. Я попытаюсь исправить положение.
И он удалился. Я жадно смотрел ему вслед и рад бы был перепилить решетку и последовать за ним, как заблудившаяся овечка, но для этого необходима слесарная ножовка. Которой у меня не было. Надо обязательно прихватить ее с собой, когда в следующий раз соберусь посетить Тотли.
Он вернулся двумя часами позже с местным полицейским, который открыл дверь и объявил, что я свободен. Не знаю, как он этого добился, но я был готов его расцеловать. Мы уселись в мой автомобиль (я за руль), и я до отказа нажал на газ.
- Дживс, - начал я, - когда ты в следующий раз возьмешь отпуск, я предпочту шататься по улицам, спать в парках на скамейках и пережидать дождь под козырьками подъездов, но в Тотли-Тауэрс ноги моей больше не будет. Это место непригодно для жизни.
- Печально слышать, сэр.
- Не бери в голову, Дживс, - испытания миновали, чему я чертовски рад. Лучше расскажи, как тебе удалось вызволить меня из заключения?
- Должен сказать, сэр, что вашего освобождения я добился окольным путем. Прибыв в Тотли-Тауэрс, я случайно столкнулся с мисс Бинг, которая попыталась шантажировать меня.
- Да уж, в этом она большая специалистка, - с горечью подтвердил я. - Пару дней назад она мне это наглядно продемонстрировала.
- Да, сэр, я уже знаю об этом от мисс Бинг. Она хотела, чтобы я придумал способ избавиться от помолвки с мистером Деллахойдом. Я согласился помочь.
- Что и не удивительно, Дживс. Продолжай.
- Чуть позже мне представилась возможность побеседовать с мистером Деллахойдом, сэр.
- Остроносый тип с усиками? Знаешь, Дживс, люди с такими физиономиями всегда напоминают мне лис. Есть еще такое латинское слово, все время его забываю. Начинается на V.
- Vulpine, сэр.
- Точно! Спасибо, Дживс. Извини, что прервал. Продолжай.
- По ходу нашего разговора выяснилось, что мистер Деллахойд разделяет чувства мисс Бинг.
- Серьезно, Дживс? Тогда понятно, почему он все время ходил с таким недовольным видом. Только мне и в голову не пришло спросить в чем дело.
- Он хочет жениться на подающей надежды актрисе, которая в настоящий момент работает в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. Но отец молодого человека не одобряет его выбор.
- Ничего себе, Дживс!
- Как благородный человек и джентльмен, мистер Деллахойд никак не мог решиться сообщить мисс Бинг, что желает расторжения помолвки, так что я предложил ему взять на себе ответственность за кражу серебра, сэр.
- Что? Но Дживс, это же глупо! Спод видел, что эту штуковину взял я!
- Он видел у вас в руках предмет из коллекции сэра Уоткина коллекции. По версии мистера Деллахойда вы вышли за стаканом воды и застали его на месте преступления. Вырвав ценную вещь из рук грабителя, который тут же сбежал, вы возвращали украденное в витрину, и именно в этот момент появился мистер Спод.
- Дживс, ты чудо!
- Спасибо, сэр.
- И что, Уоткин и Спод поверили?!
- Очень неохотно, сэр. Но они не видели причин, которые могли бы заставить мистера Деллахойда дать ложные показания, столь невыгодные для него самого.
- Почему же тогда старина Тутси - теперь я преисполнился симпатией к этому милому и достойному человеку - не оказался под замком вместе со мной?
- Сэр Уоткин не испытывает к мистеру Деллахойду того же предубеждения, что и к вам, сэр, так что он просто попросил его покинуть дом.
- Дживс, ты просто великолепен.
- Спасибо, сэр.
В машине воцарилось молчание. Несмотря на радость от воссоединения с Дживсом, я начал чувствовать себя чертовски неловко. Объяснялось это тем, что я понятия не имел, как смогу пережить сегодняшний вечер. Дживс будет поправлять на мне одежду, готовить ванну, подавать полотенце, поправлять одеяло… но теперь у меня не получится думать о нем только как о наемном работнике. Теперь, когда Стиффи взяла да вывалила мне всю правду, она будто открыла все шлюзы, все те мелочи, на которые я раньше старательно не обращал внимания, не давали покоя, как вывихнутый палец. Например то, как ловко сидят на нем брюки в тонкую полоску и как элегантно выглядят его руки в тонких кожаных перчатках. И его достаточно плотное телосложение - не в стиле Родерика Спода, глядя на которого, сразу думаешь, что он ест слишком много булочек, нет. Вид Дживса порождает уверенность в том, что если он обнимет тебя и прижмет к груди, Родерик Спод и все прочие неприятности в тот же миг будут навсегда забыты (вы уж простите меня за излишнюю сентиментальность). Мне ужасно хотелось его обнять, но я решил, что не стоит этого делать, раз уж я за рулем.
Вернувшись домой, я плюхнулся в свое удобное кресло с одним из волшебных средств, излечивающих от всего на свете, на которые Дживс такой мастер. Сам он удалился на кухню, чтобы приготовить мне чего-нибудь съедобное (в камере Тотли-на-Вулде завтрак не подают, так что в животе моем было пусто, как в Большом Каньоне). И тут мне в голову пришла интересная мысль.
- Дживс?
Он вышел из кухни:
- Сэр?
- Ты говорил, что Стиффи пыталась тебя шантажировать.
- Да, сэр.
- И ты согласился на ее требования.
- Да, сэр.
- Чем она шантажировала тебя?
Лицо у него слегка вытянулось.
- Чисто личный повод, сэр. Сомневаюсь, что это может представлять для вас интерес.
- А-а-а. Ну хорошо, Дживс, хорошо. - Он вернулся на кухню, а я сделал вид, что оставил тему, хотя на самом деле с моей стороны это было ловким жульничеством. Зубья, шестеренки прочие штучки в вустеровском мозгу продолжали работать как хорошо смазанный механизм, используя содержимое бокала как топливо, и, подкрепившись тем, что сумел на скорую руку приготовить Дживс, я развалился в кресле и вернулся к прерванному разговору.
- Дживс, должен сказать, что на этот раз Стиффи шантажировала меня не угрозой помолвки с Маделайн.
- Неужели, сэр?
- Ага, ты удивлен? Ну да, Маделайн - ее обычный способ добиться от меня всего, что угодно. Но только не на этот раз. Мисс Бассет и Гасси счастливы, как два тритона в теплый летний день.
- Весьма удачно, сэр.
- Точно. Так вот, я был чертовски удивлен ее… этой… как ее… изобретательностью. И теперь мне очень любопытно, что еще она придумала. Ну, я о том, что у тебя ведь репутация безупречная, Дживс. Ни единого пятнышка.
Он кашлянул - с достоинством, но и опаской, как будто опасался так и не прозвучавшего вопроса.
- Вообще-то, - наступал критический момент; я понимал, что если все пойдет наперекосяк, я буду выглядеть полнейшим идиотом, поэтому не смог совладать с нервами, вскочил и начал расхаживать по комнате, - то, чем она меня шантажировала…э-э-э… знаешь, это кое-что, связанное с тобой, в общем так. И мне пришло в голову… ну… а может, она и тебя шантажировала тем же самым. Как говорится, двое по цене одного.
Дживс многозначительно на меня посмотрел.
- Вполне возможно, сэр.
- Ну вот. Если не говорить напрямую и не пересказывать все ее обвинения… Вот что еще я хочу сказать: в вероломстве Стиффи было кое-что хорошее. Как в той поговорке - нет худа без добра. Благодаря ее низкой авантюре я понял одну вещь. Кажется, до меня дошло, почему ни одна моя помолвка долго не протягивает.
Дживс оставался нем как рыба. И я начал подозревать, что он прекрасно понял, что я имел в виду - его ведь такими загадками не запутаешь - и не одобрил ни на йоту. Сейчас он вел себя точно так же, как и в тот день, когда отдал мне фотографию.
- Извини, Дживс. Извини. Похоже, я ошибся. Это было совсем не одно и то же. Больше я к этому вопросу возвращаться не буду. - Я собрался уходить, чувствуя себя ужасно неловко, но он остановил меня.
- Нет, сэр. Вы совершенно правы в ваших предположениях. Я молчал исключительно потому, что не сразу смог поверить, что это правда.
- Серьезно, Дживс?! - такое впечатление, что в груди у меня работал отбойный молот.
- Да, сэр. Если я правильно вас понял, мисс Бинг действительно угрожала нам обоим одним и тем же.
- Подожди-ка, Дживс! - Окурок полетел в ближайшую пепельницу. Я был готов прямо сейчас броситься ему на шею, но все же понимал, что надо сначала расставить все по полочкам. - Мы можем оказаться в совершенно идиотском положении, если не проясним несколько моментов. Стиффи узнала о тебе что-то такое, что ты предпочел бы держать в тайне? И что же? - Он смотрел на меня, как редкостно понятливая овца, опасающаяся идти за пастухом, который подманивает ее охапкой душистого сочного клевера. - Ну же, Дживс, - подталкивал я. - Чем бы это ни было, я обещаю, что не уволю тебя.
Он прочистил горло, но так ничего и не произнес.
- Да черт возьми! Ладно, Дживс, ладно; я сам это скажу. Э-э-э… Кхм.
Теперь, оказавшись на месте Дживса, я прекрасно его понимал. Не так-то просто раскрыть душу собственному камердинеру. Я несколько раз открыл и закрыл рот, посмотрел на Дживса, потом обнаружил что-то ужасно интересное на полу, снова посмотрел на Дживса…
Который, похоже, нашел наконец, куда провалилась его диафрагма, и вернул ее на место:
- Сэр, возможно, это как раз те обстоятельства, для которых справедлива пословица "Не по словам судят, a по делам"?
Дважды мне повторять не пришлось. Я бросился к нему - ужасно неуклюже наверно, но сами поймите, я чувствовал себя как парашютист, который прыгает из самолета, понятия не имея, раскроется парашют или нет. Когда нервы на пределе, тут уже не до грациозности. Я обхватил его за шею, он меня - за пояс, я уткнулся носом ему в плечо, и все было прекрасно. Вцепившись друг в друга, мы какое-то время топтались на одном месте в каком-то неумелом вальсе.
- Дживс, - пробормотал я в его пиджак.
- Сэр?.. Мистер Вустер?
- Э-э-э… а ты не мог бы называть меня "Бертрам"? Просто "сэр" сейчас звучит как-то… неправильно.
- Это привычка, от которой будет трудно отвыкнуть, сэр… Бертрам, - произнес Дживс после паузы. Звук собственного имени в его исполнении подействовал на меня как двенадцать бокалов шампанского подряд. Голова закружилась, и ноги ослабли, зато Дживс покрепче прижал меня в ответ. - Но я постараюсь.
- Могу я тоже обращаться к тебе по имени?
- Нет, с… нет. Боюсь, я не могу этого допустить.
Ну, это было даже к лучшему. Сомневаюсь, что смог бы привыкнуть называть его не Дживс, а как-то иначе - я предложил это исключительно для порядка.
- Дживс, - прошептал я, снова обращаясь к его лацкану. - Я тебя люблю.
Он осторожно взял меня за подбородок, заставил поднять голову и поцеловал - было ясно, что он делает это не в первый раз. Никогда не думал о Дживсе, как о дамском угоднике, но после этого поцелуя я мог с полной уверенностью заявить, что джентльмену он угодить может.
5.
Очень забавно выходит, когда двое годами живут в одной квартире и давно уже сходят друг по другу с ума (я-то, предположим, не понимал, что со мной происходит, пока Стиффи не выложила мне все прямо в лицо, а вот Дживс с его недюжинным умом, скоре всего, и без шантажа сам в себе давно разобрался), но ничего такого себе не позволяют, и вдруг судьба бросает их навстречу друг другу. Немного запутанно получилось? Я хотел сказать, что мы оба слишком долго сдерживались. И теперь одно вело за собой другое… в детали, пожалуй, я вдаваться не буду, чтобы не вызвать недовольство отдельных читателей. Я уже и так сомневаюсь, что стоит отдавать этот рассказ в печать. Однако есть вещи, которые должны быть записаны - хотя бы для потомков. Итак, время ужина застало нас в моей спальне. Мы лежали, абсолютно обнаженные, как пара идеально подходящих одна к другой ложек в ящичке буфета, и мои волосы щекотали его грудь. Вставать совершено не хотелось, и к черту ужин!
- Дживс?
- Да?
- Я про ту фотографию.
- Да?
- Я сдержал слово. Ни царапинки. Я даже вставил ее в рамку.
- Да, я заметил, когда собирал вещи.
- Красиво получилось, правда?
- Да, сэр.
- Дживс!
- Прошу прощения, Бертрам.
- Мне вот что интересно - почему у тебя так испортилось настроение после того, как ты отдал мне портрет? Никак не пойму.
- Моя сдержанность была вызвана разочарованием. Когда вы попросили у меня фотографию, я на какой-то миг забыл про здравый смысл и позволил себе вообразить, что ваша просьба объясняется чувствами ко мне. Когда же выяснилось, что причиной являлось отнюдь не это, а исключительно практические соображения…
- Ох, Дживс, мне так жаль!
- Здесь нет вашей вины, Бертрам. Я сам дал себе повод для переживаний.
- И все же!.. Но знаешь, без фотографии, ничего бы не было. Ведь только заметив, что я каждый вечер пожираю твое фото влюбленным взглядом, Стиффи заставила меня как следует задуматься.
- А вот в этом я сомневаюсь. Теперь мне кажется, что в таком итоге была некая неизбежность.
- Серьезно, Дживс?
- Да, с… да. В действительности я влюблен в вас уже довольно давно.
- Черт возьми, так почему же ты раньше ничего не сказал?!
- Я всегда считал, что вы интересуетесь исключительно представительницами противоположного пола, и боялся, что если вы узнаете о моих предпочтениях, я буду вынужден оставить службу.
- Ох, Дживс, Боже упаси! Я скорее женюсь на Гонории Глоссоп, чем соглашусь расстаться с тобой. Надеюсь, что до такого никогда не дойдет.
- Вероятность крайне мала.
- Кстати о Гонории. Забавно… ты всегда здорово помогаешь мне отделаться от всех этих проклятых помолвок… Стиффи считает это лишним поводом для подозрений.
- Стыдно признаться, но усердие, с которым я помогал вам разорвать очередное соглашение, объясняется, в первую очередь, личными интересами.
- Дживс! Ну ты и хитрец! - я запрокинул голову, чтобы посмотреть на него, потом повернулся на другой бок и поцеловал этого коварного типа в шею.
Было необыкновенно приятно лежать вот так, обнявшись, и я чуть было не задремал, но услышал в коридоре голоса соседей, вспомнил про дверь, вскочил с кровати и, накинув рубашку, рванул запирать замок.
- Чуть не влипли! - сказал я, вернувшись в наше маленькое гнездышко. Дживс как раз одевался. - Кто угодно мог ввалиться в комнату и обнаружить нас в таком вот виде!
- Безусловно, сэр! (На этот раз я не стал его поправлять.) - Я тоже совершенно забыл про дверь. Прошу прощения за недопустимую небрежность. В будущем мы должны вести себя с предельной осмотрительностью.
Мне уже и так стало понятно, что нельзя спокойно целоваться с собственным камердинером, когда среди родственников и знакомых столько шантажистов. Но Дживс прочитал мне целую лекцию о том, какие неприятности нас ожидают в случае разоблачения, и перечислил длиннющий список правил и мер предосторожности, которые мы должны соблюдать.
Честно говоря, я слушал вполуха, потому что, глядя как Дживс облачается в свою безупречно сшитую одежду, я мог думать только о том, что мне ужасно хочется снова все это с него снять.
- А также, разумеется, - закончил он, - мы должны всегда проверять, заперта ли дверь.
- Ну-у-у, - я подошел к неубранной постели и плюхнулся на нее, - сейчас-то она точно надежно заперта. - И не успел я добавить ни слова, как оказался прижатым к матрасу и мог только беспомощно извиваться под целующим меня Дживсом. Не знал, что бывает что-то настолько приятное!
Стиффи, ясное дело, была озадачена, получив от меня длиннющее благодарственное письмо, которое я настрочил на следующий же день. Но я абсолютно уверен, что она его заслужила.
Fin
|
