|
Оригинал: http://community.livejournal.com/indeedsir/303164.html
Автор: Woffproff
Перевод: Ольга.
Пейринг: Jeeves/Wooster
Рейтинг: PG-13
Раскат грома, слегка приглушенный, как грохот пушек отдаленного сражения, вырвал меня из глубокого, спокойного сна. Я отметил, что свеча на столике рядом с кроватью еще не догорела, а судя по количеству натекшего воска, я проспал часа два или чуть больше. Огонь в маленьком очаге мансарды почти догорел, на решетке остывали угли, практически не дававшие тепла. И тем не менее, я не замерз, благодаря моему молодому хозяину и любовнику, который прижимался ко мне, будто сочтя мое тело за удобную подушку.
Я слегка приподнял голову, чтобы лучше его видеть. Старое лоскутное одеяло сбилось на сторону и обнажало больше, чем укрывало. Тусклый свет свечи оттенял элегантные линии его спины и очаровательную россыпь веснушек на левом плече. Золотисто-рыжие волосы были растрепаны, губы приоткрыты, а ресницы лежали на щеках, как тонкие мазки кистью. Самая восхитительная комбинация невинности и соблазнительности, какую только можно себе вообразить. В первые годы нашего сосуществования, до того, как наши отношения переросли в нечто более теплое и глубокое, чем обычное взаимодействие хозяина и слуги, я часто испытывал затруднения, связанные с реакцией моего тела на наготу мистера Вустера. То, что подобная осторожность перестала быть необходимостью, я считаю одним из наиболее приятных аспектов нового положения вещей. Но к тому времени я успел научиться держать желание под контролем, заставляя себя думать о мистере Вустере не как о мужчине из плоти и крови, а как о произведении искусства. Оценивая линии, оттенки и пропорции, я отвлекал себя от эмоций и желаний.
Уверен, что у читателей этих тайных мемуаров уже возник вопрос: почему мы отдыхали в полупустой мансарде вместо просторной квартиры мистера Вустера в Лондоне или комфортабельного отеля на юге Франции или поместья одного из его родственников. Наступил июнь, в городе стало душно и все, у кого была такая возможность, потянулись на отдых в места с более благоприятным климатом. Но мистер Вустер, только что спасшийся от матримониальных притязаний еще одной неподходящей девушки – разумеется, теперь все они были неподходящими – ловко увильнул от приглашений тетушек и друзей. Он опасался столкнуться с неодобрением по поводу его пренебрежительного отношения к женским чарам или с навязыванием очередной кандидатки на роль супруги. Короче говоря, мистеру Вустеру захотелось уединения. Несвойственное для него настроение, но так как это предполагало, что какое-то время мы проведем только вдвоем, я не стал возражать. По его просьбе я снял на две недели коттедж в Озерном Крае, вдали от родственников и знакомых.
На следующее утро после нашего прибытия, мистер Вустер заявил, что свежий воздух и легкий ветерок вызвали у него необычный прилив энергии. Предложенный им план действия показался мне чрезмерно насыщенным для человека, обычно ведущего малоподвижный городской образ жизни, однако я сложил в корзинку ланч и достал новую, купленную специально для этого случая, пару ботинок.
Не хочу подробно описывать здесь все бедствия, обрушившиеся на наши головы в тот злополучный день. Если же быть кратким, продолжительная прогулка закончилась падением со склона с весьма неприятным приземлением в колючий кустарник; удовольствие от пикника было испорчено тем, что бутылка вина разбилась во время уже упомянутого падения; нашествие крупных муравьев заставило нас спешно закончить ланч; а в заключение мистер Вустер перевернул лодку, в которой мы переплывали ближайшее озеро. К счастью, мы оба – здоровые мужчины, обладающие базовыми навыками в плавании. А вот новые ботинки мистера Вустера пошли на дно, и служат сейчас, наверно, убежищем для какого-нибудь предприимчивого карпа. Достойным завершением нашей экспедиции стала дорога домой под проливным дождем – казалось, небеса разверзлись над нами. Вернувшись, мы, к общему ужасу, обнаружили, что водопровод не работает, и единственная возможность смыть с себя грязь и усталость – согреть воду на старой плите. До конца жизни у меня перед глазами будет эта картина: мистер Вустер, сидит на кухонном столе, кутаясь в побитое молью клетчатое одеяло, держит сигарету в дрожащих пальцах и не сводит глаз с чайника, как будто тот таит в себе разгадку всех сокровенных тайн жизни.
Позже, после того как мы кое-как очистились от грязи и колючек ежевики, он посмотрел на меня и сказал только: «Дживс, кажется, чтобы согреться, мне сегодня потребуется нечто большее, чем чай.
Разумеется, я выполнил его пожелание с большим удовольствием.
Так мы и оказались в мансарде – весьма романтическое завершение неудачного во всех отношениях дня. Я едва сдержал смех, представляя себе, сколько удовольствия получат члены клуба «Ганимед» от прочтения этой истории (исключая истинную подоплеку событий и эпилог, разумеется). Мои мысли прервал легкий скрип приоткрывающейся двери. Как я сразу догадался, это явилась постоянная обитательница коттеджа – довольно упитанная черная с белым кошка, которая весь день с интересом наблюдала за нашими злоключениями. Она запрыгнула на кровать, некоторое время внимательно разглядывала меня, а потом вдруг лизнула мистера Вустера в торчащую из-под одеяла левую ступню.
Сказать, что это напугало моего хозяина, было бы большим преуменьшением. Он громко взвизгнул, подскочил на кровати, и чуть было не повредил наиболее чувствительные органы моего тела. И лишь благодаря тому, что я почувствовал опасность в тот самый момент, когда кошка опустила голову, обошлось без серьезных повреждений.
- Что! Что это?! Дживс… что… это же не ты, правда?
У меня было большое искушение поинтересоваться, действительно ли он считает, что мой язык настолько длинен и настолько искусен. Но разумеется, я не стал произносить это вслух.
- Нет, сэр. Это кошка.
- Кошка?
Я показал ему на нарушительницу спокойствия. Бурная реакция мистера Вустера ее нисколько не смутила, и теперь кошка невозмутимо сидела среди одеял и умывалась.
- Ох. Ничего себе! До чего же странное ощущение, Дживс.
- Не сомневаюсь, сэр, что так оно и есть. Если хотите, я вынесу животное из комнаты.
Он покачал головой.
- Нет, Дживс. Пусть остается. Бедняжка наверно тоже вымокла и замерзла не меньше, чем мы.
Это казалось мне маловероятным. Давно заметил, что у животных семейства кошачьих здравого смысла намного больше, чем у представителей рода человеческого.
- Хорошо, сэр.
Он вздохнул и снова улегся, положив голову мне на грудь. Тем не менее, было непохоже, что ему удастся быстро заснуть, поэтому я начал поглаживать его по спине, помогая успокоиться. Но через какое-то время его участившееся дыхание подсказало мне, что мистеру Вустеру не дает покоя какая-то мысль.
- Дживс?
- Да, сэр.
- Ты не будешь против, если я кое о чем тебя спрошу?
- Нисколько, сэр.
- Глупо, правда – задавать вопрос о том, можно ли задать вопрос? Просто надо с чего-то начать, вот и все.
- Вы абсолютно правы, сэр. Так что же вас интересует?
- Ну, я… нет, я понимаю, что веду себя прямо как Маделайн, не будь она к ночи упомянута, но… очень хочется знать…
Он снова замолчал. Я ждал, осторожно перебирая непослушные завитушки волос на шее мистера Вустера, потому что знал, что это нравится ему больше всего.
- Я вот о чем…и ты можешь не отвечать, если решил, что я спятил… но я бы хотел… если ты, конечно, захочешь сказать… в общем…
Он испустил раздраженный стон, зажмурился и выпалил слова, которые обожгли мне кожу.
- Когда ты понял, что любишь меня?
Я возблагодарил небеса за их маленькие милости..
– Это совсем не трудный вопрос для меня, сэр.
- Правда?
- Да, сэр. Это событие очень ясно запечатлено в моей памяти.
- Серьезно?
- Да, сэр. Это произошло в тот самый момент, когда вы открыли мне дверь своей квартиры, в то утро, когда я пришел наниматься на службу.
Пока я говорил, он крепко прижался ко мне, и теперь я почувствовал, как дрогнули его ресницы.
- В первый же… ЧТО?!
Он приподнялся на локтях и уставился на меня широко раскрытыми от изумления и недоверия глазами.
- Не может быть, Дживс! Я же тогда вообще на человека был не похож! Всю ночь просидел в тюремной камере за кражу шлема у полицейского, голова с похмелья раскалывалась, я еле на ногах держался, а как был одет – вообще молчу. Это все очень здорово, но придумал бы ты что-нибудь поправдивее? Тем утром в твоем хозяине абсолютно ничего привлекательного не было.
- Позволю себе не согласиться, сэр.
- Тогда объясни.
Я запустил пальцы в его рыжие кудри, аккуратно заправляя их за уши. – Сэр, возможно вам доводилось видеть птенца, выпавшего из гнезда?
- Да. Один раз, в деревне, когда я еще ходил с кудрявыми локонами и в матросском костюмчике.
- Тогда вам не надо рассказывать, как он выглядит – полуоперившийся, хлопающий слабенькими крылышками и жалобно чирикающий.
- Точно. Такое зрелище, что растрогает даже камень.
- Совершенно верно, сэр. И в то же время все знают, что если только дотронуться до птенца, он никогда уже больше не сможет вернуться в родное гнездо. Родители не примут собственного отпрыска из-за запаха, оставшегося от человеческих рук.
Он сморщил брови.
– Да… да, я припоминаю… на мои крики прибежал садовник, поднял птенца и унес в дом. Он вырастил его и выпустил, но птичка и потом часто прилетала на его окно и пела.
Я кивнул.
- Это единственный способ помочь беспомощному созданию. Раз птичку невозможно вернуть родителям, нашедший должен вырастить ее сам. Скорее всего, это окажется непросто. Нужно будет придумать, как кормить птенца и как ухаживать за ним. Зато и награда за старания будет бесценна.
- Верно, Эванс любил своего ручного воробья. Но только не понимаю, я-то тут причем, Дживс?
Я улыбнулся и позволил себе погладить его по щеке.
- Тем утром, сэр, вы были очень похожи на недооперившегося птенца, который свалился на землю с высокого дерева и оказался в серьезной опасности. Немного перьев, но все еще больше помятого пуха, и испуг в широко распахнутых голубых глазах. И в этот самый миг я понял, что люблю вас и у меня есть только два варианта: прочно войти в вашу жизнь, или сразу развернуться и уйти.
Мистер Вустер моргнул, речь его стала сбивчивой.
– Бог мой… я… Дживс, я понятия не имел. Получается… ты любил меня… с самого начала?
- Это так, сэр.
Его губы задрожали. Потом он прильнул ко мне, и поцеловал крепко и горячо, с пылом, напомнившим мне тот день, когда мы впервые были вместе. Я обнял его, медленно укладывая на спину, в беспорядок смятых одеял. Потревоженная нашими перемещениями кошка недовольно мяукнула, но я не обращал на нее внимания.
Возможно, она решила, что у нее отнимают добычу. Могу с уверенностью сказать одно: никогда я не любил своего воробышка сильнее, чем в мансарде старого сельского дома, в ту ночь, когда мы оба, по сути, выпали из гнезда.
|
