Дживс и утро, которое началось с неловкости
Автор: triedunture
Ссылка на оригинал: triedunture.livejournal.com/413630.html
Переводчик: Sige
Бета: Grayson
Категория: слэш
Жанр: флафф, романс, в начале - даже немножко ангста :-)
Рейтинг: R
Пейринг: Дживс/Вустер
Саммари: Берти совершенно не ожидал получить за завтраком признание в любви от своего камердинера
Разрешение автора: получено
Примечания переводчика: очень люблю этот фик, хоть и не верю в описанный в нем расклад. Но это, честное слово, совершенно неважно - фик все равно чудо как хорош. Переведено для Джайи на флаффный фикатон

Берти замер с набитым ртом, и кусок тоста выпал из его ослабевших пальцев на поднос. Смерив внимательным взглядом стоящего у кровати камердинера, он осторожно проглотил все, что было у него во рту, а затем произнес:
- Ты только что сказал, что любишь меня?
Дживс, сцепив руки за спиной, смотрел куда-то в пространство – точь-в-точь королевский стражник на посту.
- Да, сэр.
Берти растерянно почесал щеку.
- И ты имеешь в виду не семейную привязанность, какую дядя может испытывать к племяннику, а… э… нечто другое?
- Именно, сэр.
Дживс продолжал изучать взглядом противоположную стену.
- Так… – Берти задумчиво поджал губы и посмотрел на остатки завтрака, все еще лежавшие на подносе у него на коленях. – Так, так, так, – выдал он результат размышлений.
- Не желая торопить ваш мыслительный процесс, сэр, – сказал Дживс через несколько секунд, – я все же хотел бы узнать, отвечаете ли вы на мои чувства.
Берти поднял взгляд, вздернув брови так высоко, что еще немного – и они бы свалились со лба.
- Отвечаю ли я на чувства, Дживс? – Он погрозил пальцем своему верному слуге. – Послушай, это что, какая-то шутка, чтобы одурачить Вустера?
- Нет, сэр.
- Или розыгрыш, чтобы потом было что записать в эту вашу клубную книгу?
- Совершенно точно нет, сэр.
- Я к чему это спрашиваю – ты ведь человек совершенно не того сорта, Дживс.
- Сэр?
- Не из тех, кто может преподнести свои чувства молодому господину на подносе вместе с копчушками и тостом.
Дживс еле заметно переступил с ноги на ногу, взгляд его все еще был устремлен в пространство.
- Как скажете, сэр.
- Не говоря уже о том, что я не миловидная девушка, я просто не могу себе представить, чтобы ты так обыденно говорил о делах сердечных. – Берти указал на поднос, и Дживс тут же забрал его. – Ты ведь заметил, что я не миловидная девушка?
Для любого другого человека лицо Дживса в этот момент показалось бы бесстрастной, надежно скрывающей все его мысли маской. Но Берти жил со своим камердинером под одной крышей уже почти шесть лет, поэтому был в состоянии заметить, что темные брови чуть заметно сдвинулись. Дживс стоял перед ним, удерживая на одной руке поднос, и казался – хоть этого практически не было видно – потерянным.
- Заметил, сэр.
- Тогда к чему этот странный разговор?! – воскликнул Берти.
Дживс кашлянул в кулак, прежде чем снова заговорить:
- Я решился поверить вам эту информацию только после длительных размышлений, сэр. Я был практически уверен в том, что мои чувства могут быть разделены. Тем не менее… – Он наконец взглянул на Берти и, заметив на его лице изумленное выражение, еще сильнее сдвинул брови. – Тем не менее я понимаю, что пришел к неверному заключению.
- Ну да. – Берти нахмурился. – Прости, что вынужден заставить нас обоих пережить этот неприятный момент, но ты должен знать. – Он развел руками и пожал плечами. – Конечно, некоторые женщины могут быть на редкость надоедливыми, но все же я безусловно предпочитаю прекрасный, а не сильный пол.
- Понимаю, сэр. – Дживс снял с груди Берти салфетку и положил ее на поднос.
- Да, а почему ты был «практически уверен»? Ты ведь никогда не ошибаешься в психологии индивидуума. – Берти опять обвиняющее погрозил верному слуге пальцем. – Как ты мог прийти к настолько ошибочному заключению, Дживс?
- Боюсь, я, возможно, – Дживс слегка кашлянул, – поддался власти воображения. Берти поморщил нос.
- Подозреваю, что это из области невероятного. Скажи, на какие факты ты опирался?
Дживс потянулся к краю покрывала и быстрым жестом убил складку на ткани.
- Простите меня, сэр. Я просто принял ваши доброжелательность и дружелюбие за большее.
– Он сказал это совсем тихо, и на его щеках не появилось и следа смущенного румянца, но в глаза Берти так и не посмотрел, как тот ни пытался перехватить его взгляд.
- А, ты имеешь в виду мои улыбки до ушей и похлопывания по плечу? Это ведь не выходило за рамки, а?
- Ни в коем случае, сэр. Но я еще никогда не был вовлечен в столь близкие отношения, если вы позволите мне эту формулировку. Признаюсь, что ошибался, – сурово сказал Дживс. – Если вы желаете, чтобы я немедленно уволился…
- Погоди-погоди! – ахнул Берти. – Все ведь не так плохо! Мне совершенно все равно, кого ты предпочитаешь: мужчин, женщин или еще кого. Все равно ты лучший в мире камердинер.
- Спасибо, сэр. – Теперь Дживс приклеился взглядом к ковру. – Тем не менее, хоть вы и проявили великодушие в принятии…
Берти внимательно посмотрел на Дживса – тот остановился, словно не знал толком, как продолжить. Берти захотелось побыстрее покончить с этим ужасным разговором, чтобы избавить Дживса от мучительных объяснений.
- Ты не обязан оправдываться передо мной, Дживс.
Дживс сделал глубокий вдох и продолжил, словно не услышал слов Берти:
- Хоть вы и проявили великодушие в принятии моих склонностей, возможно, вы не осознали полностью, как мои чувства по отношению к вам могут вызвать трения в домашнем обиходе. Мне бы не хотелось доставлять вам еще большие неудобства, сэр.
- Дживс, я не верю, что ты можешь доставлять мне хоть что-нибудь, кроме самых хороших вещей – вроде тоста и бокала чего-нибудь освежающего, – сказал Берти с вымученным смешком. – Я ведь никогда бы не догадался о твоих… э… чувствах, если бы ты не признался в них. И я уверен, что мы сможем и дальше вести себя, как прежде, и Бертрам не будет чувствовать никаких неудобств, так?
- Да, сэр. Я постараюсь неукоснительно контролировать свои эмоции. С моей стороны изначально было просчетом заговорить о них. – Дживс наконец поднял взгляд и самым непринужденным тоном произнес: – Ваша ванна готова, сэр. Я буду наводить порядок в кухне, если понадоблюсь.
После этого он покинул спальню – не вывалившись, конечно, но и не выскользнув бесшумно, как обычно.
Берти прикусил нижнюю губу и задумался. Дживс? Влюблен? В него? Да уж, этого достаточно, чтобы свернуть мозги набекрень. Берти как следует напрягся, пытаясь вспомнить, проскочил ли за все годы их знакомства хоть какой-нибудь намек, выдававший, что Дживс, во-первых, предпочитает мужчин и, во-вторых, влюблен по верхушку котелка в своего юного господина. Но он не вспомнил ничего – Дживс никогда не заговаривал о личных пристрастиях, а Берти не спрашивал, опасаясь вторгнуться на личную территорию. «И чем же ты умудрился, Вустер, – подумал Берти, откидывая покрывало, – привлечь внимание такого совершенства?» С мыслью о том, что даже в душах совершенств царят потемки, Берти направился в ванную.

***

Следующие несколько дней были медленным и мучительным адом. Берти чувствовал, что сойдет с ума, если все будет продолжаться в том же духе. И дело было вовсе не в том, что Дживс после их неловкого разговора начал совершать оплошности. Вовсе нет – он был, как всегда, на высоте. Вся одежда Берти была приведена в порядок и разложена по цветам и сезонам. Все туфли начищены до ослепительного блеска, включая пару бальных, обутых Берти всего однажды – на чайную феерию в «Трутнях». В гостиной была произведена удачная перестановка мебели, а все дверные петли тщательно смазаны. Даже постоянно застревавший ящик письменного стола Берти чудесным образом починился, пока Берти не было в комнате.
Квартира еще никогда не выглядела так идеально. Вот Дживс – это было совсем другое дело. Хоть его затылок и выдавался по-прежнему, когда Дживс, мерцая, перемещался от одного домашнего дела к другому, чувствовалось, что он не в лучшей форме. Берти сложно было нащупать, что же именно изменилось – снаружи на фасаде надутой лягушки не было заметно значительных трещин. И все же… доброе расположение духа, в котором Дживс обычно пребывал, куда-то исчезло. Конечно, Дживс никогда не был одним из тех парней, что могут затянуться сигаретой и громко рассмеяться над веселой шуткой, но в уголке его губ прятался намек на улыбку, когда Берти вытворял что-нибудь особо забавное. И глаза его поблескивали весельем, когда Берти делился с ним историями о своих проделках. И еще он всегда с явным удовольствием выполнял свои обязанности и читал в свободное время книги. Теперь же эта гранула улыбки исчезла и свет в глазах потух; Дживса больше не окружал ореол удовлетворенности. Возможно, никто другой этого не заметил бы, но Берти видел – по квартире бродит тень его прежнего камердинера.
В пятницу, через несколько дней после Того Самого Утра, начавшегося с неловкости, Берти обнаружил Дживса на кухне – тот снимал с петель дверцы шкафчиков, тщательно их протирал и вешал обратно.
- Дживс, ты что, снимаешь с петель дверцы шкафчика, тщательно их протираешь и вешаешь обратно? – спросил Берти.
- Да, сэр. – Дживс закончил протирать петлю дверцы, после чего повернулся к Берти. – Я заметил тонкие следы пыли в местах, где дверцы прилегают к шкафу, и решил исправить ситуацию. Могу чем-нибудь вам служить, сэр?
- Нет. Э-э, я думал, сегодня у тебя свободный вечер, разве не так? – Берти нервно потер руки. – Какие у тебя планы? Собираешься с головой нырнуть в городские соблазны?
- Нет, сэр. – Дживс отвернулся, чтобы снять с петель последнюю дверцу. – У вас есть для меня какие-то задания?
- Нет, нет. Просто хотел узнать, планируешь ли ты сегодня отдохнуть. Ты последнее время… ужасно много работаешь.
Берти обвел взглядом кухню, сверкавшую неестественной чистотой.
- Мне есть чем занять свое время, сэр, – ответил Дживс, протирая влажной тряпкой снятую дверцу. – Когда я закончу с этим, я, наверное, отойду ко сну.
Берти достал часы из кармана жилета и посмотрел на циферблат.
- Но еще только семь, Дживс.
- Я очень устал, сэр. – Дживс недрогнувшими руками поместил на место дверцу, после чего вытер их полотенцем. – Я буду в своей комнате, если вам что-нибудь понадобится. – И он бесшумно выплыл из кухни.
Берти принялся бесцельно бродить по квартире. Наполнил себе бокал, немного потревожил клавиши. Но отчего-то мелодия «Я сижу такой кокеткой в городке-конфетке» звучала как-то неправильно в тот вечер. Как Берти ни старался, он так и не смог спеть припев с должным задором и энтузиазмом. В конце концов он сдался и принялся молча потягивать бренди, думая о Дживсе, который сидел один-одинешенек в своей комнате всего через несколько стен от него.
Когда-то в детстве у Берти были птицы. Пара веселых певчих пташек с желтыми грудками. Он уже и не помнил, какой они были породы – кажется, зяблики. Он назвал их Динь и Дзинь. Сейчас он вспомнил о них потому, что однажды Динь неожиданно отошел в птичий рай и Дзинь, хоть и был совершенно здоров, отказался от пищи и вскоре тоже умер.
«Иногда они не могут жить без пары», – мягко объяснила ему тогда мама. И Берти думал: а вдруг то же самое случится с Дживсом – и он откажется от еды и медленно угаснет? В душе его неожиданно вспыхнула ярость. Ну почему, почему Дживс выбрал именно Берти?! Неужели ему не хватило ума влюбиться в кого-то, кто смог бы ответить ему взаимностью? В кого-то умного и обаятельного, а не в такого легкомысленного глупца. В кого-то, с кем Дживс мог бы говорить о Спинозе и Шекспире. Как же несправедливо, что Дживс вынужден терпеть всю эту боль из-за такого человека, как Берти, – не подходящего ему по всем статьям! Берти сделал еще один задумчивый глоток бренди. Если бы не принадлежность Дживса к сильному полу, ему можно было бы как-то помочь. Конечно, Берти не был слепым и знал, какого рода вещи происходили в школьных спальнях. Но сам он никогда не принимал участия в этих мальчиковых играх в темноте. Ему казалось неправильным целоваться с кем-то, не испытывая при этом любви (пусть даже слепой и глупой любви). Можете назвать Бертрама В. Вустера старомодным ослом, но у него есть принципы, которыми он не может поступиться.
В общем, если бы Дживс был девушкой, это бы все изменило. Ведь Берти очень нравился Дживс – как друг и человек, которому можно во всем довериться. И если бы мисс Дживс призналась Берти в нежных чувствах – ну что ж, это был бы не худший вариант. Впрочем, если бы Дживс был девушкой, он не был бы Дживсом, так что все эти рассуждения были, в общем-то, бессмысленными.
Но, черт побери, Дживс был его другом и нуждался в помощи! Мисс или мистер – неважно. По крайней мере, он точно не заслуживал того, чтобы одиноко страдать в своей комнате в свободный вечер! Берти поставил бокал на стол и направился к двери в Дживсову берлогу, преисполненный намерения протянуть руку дружбы, пока Дживс не замер окоченевшим трупом в углу птичьей клетки.
Берти поднял было решительно кулак, но тут же замер. Ему не хотелось тревожить Дживса, если тот уже лег спать, и он приложил ухо к гладкой поверхности двери, но ничего не услышал – ни похрапывания, ни (не дай бог!) рыданий. Выдохнув с облегчением, Берти легонько постучал.
- Сэр? – донесся до него голос Дживса.
- Можно войти, Дживс?
После легчайшего намека на паузу послышался ответ:
- Конечно, сэр. Дверь не заперта.
Берти протиснулся внутрь и обнаружил, что Дживс сидит, опираясь о железную спинку все еще заправленной кровати. Туфель и фрака на нем уже не было, а над ослабленным узлом галстука виднелась расстегнутая верхняя пуговица рубашки. В руке Дживс держал тоненький томик, а в пепельнице на тумбочке лежала зажженная сигарета, потихоньку превращаясь в длинный белый столбик пепла.
- Чем могу служить, сэр? – аккуратно заложив книгу листочком бумаги, Дживс начал подниматься с кровати.
- Нет-нет, Дживс, не вставай! Я просто… э… а что ты читаешь? – Берти махнул рукой в сторону книги. В конце концов, чтение – неплохая тема для разговора. Отличный предлог, чтобы завязать беседу.
Дживс с удивительным проворством спрятал книгу в ящик тумбочки.
- Ничего заслуживающего внимания, сэр. Легкая отвлекающая проза перед сном.
- А. – Берти покачался на пятках и облизал губы. – Наверное, что-то незнакомое для меня? Снова Спиноза, нет?
Дживс поправил манжеты на рубашке, хотя они и так были в идеальном накрахмаленном состоянии.
- Нечто в этом роде, сэр.
- Ага… Ну… Я, в общем, не хочу тебе мешать в твой свободный вечер, просто… – Неожиданно Берти почувствовал себя как-то неловко, стоя перед сидящим Дживсом, – и оперся бедром о туалетный столик, скрестив руки на груди. – Обычно ведь ты проводишь свободные вечера в своем клубе или там… за игрой в дартс, а?
Дживс сделал глубокий вдох.
- Если мое присутствие в доме нежелательно, сэр…
- Что? Нет, нет! Я совершенно не собираюсь вышвыривать тебя на улицу! Я просто беспокоюсь – ты уже давно нормально не отдыхал. – Берти беспомощно пожал плечами. Дживс наконец перевел взгляд с манжет на своего господина:
- Я уйду, если вы этого хотите, сэр.
Берти скривился, как кривился всегда, когда дела шли из рук вон плохо.
- Послушай, Дживс. Я не собираюсь рассчитывать тебя – ни сейчас, ни в будущем. Но ты… ты выглядишь таким чертовски несчастным! – Он присел на краешек постели, и угол комода тут же впился ему в бедро. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?
- Нет, сэр. Вы и так проявили максимум понимания в этой неприятной ситуации. – Он покачал головой. – Мне не стоило говорить вам то, что я сказал, – никогда. Это было крайне неразумно с моей стороны.
- Я просто боюсь, что мы больше не вернемся к дружеским отношениям, которые у нас были. – Берти вздохнул и провел рукой по взъерошенным волосам. – Ты ведь доверяешь мне, правда, Дживс? Я никогда не использую эту информацию против тебя. Я знаю, иногда я веду себя совсем как чокнутый, но я смогу хранить твою тайну – обещаю.
Дживс отвернулся и устремил взгляд в угол.
- Я благодарен услышать это от вас, сэр. Признаю, что испытывал по этому поводу определенное беспокойство. И мне бы тоже хотелось вернуться к нашему статус-кво. – Дживс, серьезно задумавшись, постучал пальцем по губам. – Вот, сэр. – Он открыл ящик тумбочки и отдал Берти книгу, которую читал.
Берти вытаращил глаза на обложку.
- Джорджет Хейер! Дживс, и ты в самом деле это читаешь? – Он со смехом пролистал книгу. – Я думал, ты останавливаешь взгляд только на философии, поэзии и всем таком прочем. А это же слащавый любовный роман!
- Вы знаете мою самую страшную тайну, сэр, – сказал Дживс – и в уголке его рта можно было разглядеть тончайший намек на улыбку. – Чтение Хейер – уже вторая, почти такая же страшная.
Берти расплылся в широкой ухмылке.
- Твой жест доверия не останется неоцененным. Это большая честь для меня – попасть в ряды людей, знающих Дживса как верного поклонника Хейер.
- Эти ряды весьма немногочисленны, сэр. – В глазах Дживса мелькнула тень былого веселья.
- Вот и отлично! – со смехом воскликнул Берти и снова опустил взгляд на обложку с позолоченными буквами. – Если бы я только мог рассказать об этом ребятам в «Трутнях»! Какую кругленькую сумму я бы выиграл, заключая пари! Можешь себе представить, сколько «трутней» проигрались бы в пух и прах!
Дживс с готовностью кивнул:
- Юные джентльмены, безусловно, сели бы в метафорическую лужу, сэр.
И они вместе хихикнули. Точнее, конечно, звук, который издал Дживс, хихиканьем можно было назвать с натяжкой – и все же в нем явно можно было распознать отголосок смеха. Берти, успокоившись, склонил голову набок и задумчиво к нему прислушался.
- Это поэтому ты испытываешь ко мне чувства, Дживс? – Он указал на них обоих, махнув рукой над клочком разделявшего их тонкого матраса. – Потому что… потому что я могу тебя рассмешить? Ну, почти.
Лицо Дживса снова превратилось в непроницаемую маску, и Берти готов был пнуть себя за то, что загубил наладившуюся было непринужденную обстановку. Прежде чем ответить, Дживс потянулся к Берти и, забрав у него книжку Хейер, положил ее на тумбочку.
- Я не могу сказать, почему мое сердце выбрало вас, сэр. Если бы я знал, возможно, я бы нашел способ развязать этот узел. Но здесь нет ни крупицы логики, и на ваш вопрос невозможно дать ни одного удовлетворительного ответа.
- Ты бы действительно так поступил, если бы мог? Перестал бы любить?
- Да, сэр, – тихо ответил Дживс. – Я благодарен вам за ваше терпение и понимание, но все же это… – Он замолчал и сдвинул брови, словно собирая всю мощь своего интеллекта, чтобы подобрать правильные слова.
- Это больно, – заключил Берти, осторожно разглядывая его лицо. – Тебе это причиняет боль.
- Да, – сказал Дживс. – Причиняет.
Берти прикусил нижнюю губу и нервно потер руки.
- Я уверен, что все пройдет, Дживс. Ты обязательно найдешь другой, более достойный объект для нежных чувств. Если хочешь, я осторожно наведу справки, где его можно поискать. Должен же быть какой-нибудь клуб – или что-то типа этого.
Дживс решительно покачал головой.
- Нет, сэр. Я не хочу вовлекать вас в столь опасное предприятие. – И он обхватил себя руками, словно неожиданно продрог.
- Но, Дживс, – спросил Берти, – разве ты не чувствуешь себя одиноко?
Дживс отвернулся к тумбочке и затушил в пепельнице так и не выкуренную сигарету.
- Я благодарен вам за заботу, сэр, но не хотел бы дальше обсуждать эту тему.
Дживс повернул голову влево, и Берти открылся прекрасный вид на его профиль. Конечно, он не был таким потрясающим и тонко очерченным, как, допустим, профиль Флоренс Крей, и все же выглядел очень даже неплохо – если присмотреться. Мягкий овал величественного подбородка плавно перетекал в изгиб нижней губы, которая естественным путем встречалась с верхней. И эта легкая щетина под носом, искривленность которого приводила Берти в такой восторг… Все это было очень даже мило и симпатично. Берти вздохнул.
- Я просто беспокоюсь о тебе, Дживс. Я бы очень хотел сделать что-нибудь, чтобы избавить тебя от этого бремени. – Берти и сам плотнее прижал руки к груди, вдавливая их в ткань рубашки и жилета. Дживс закрыл глаза и, сжав пальцами виски, принялся их растирать круговыми движениями.
- Сэр, наш разговор движется по кругу. Мне жаль, но в этой ситуации ничего невозможно исправить.
- Наверное, ты прав. – Берти поджал губы. – Ну что ж, пора мне возвращаться к себе в кровать и погружаться в сонное царство, так? – Берти встал с кровати, и Дживс плавно поднялся следом, чтобы открыть господину дверь. Когда он склонился к дверной ручке, Берти заметил, как изящно изгибается его спина, сужаясь к бедрам. Вот что значит разное облачение: жилет и рубашка приоткрыли детали, обычно скрываемые фраком.
- Спокойной ночи, сэр, – сказал Дживс. – Спасибо, что поговорили со мной. Уверен, что все, как вы говорите, пройдет в самом ближайшем будущем.
- Конечно, Дживс. Ну что ж, счастливо. – Берти вышел было за дверь, но тут же остановился и шагнул обратно. Ветерок, вызванный этой нерешительностью, всколыхнул его волосы.
- Дживс, хочешь меня поцеловать? – спросил Берти.
Лицо Дживса, и так бледное, сравнялось цветом с простыней.
- Сэр?
- Ну, ты знаешь. Поцеловать. Облобызать. Чмокнуть. Прижаться губами. Слиться в страстном…
- Да, сэр. Я расслышал, что вы сказали. – Дживс застыл совершенно неподвижно, устремив взгляд вдаль, – словно глубоко задумался о чем-то. Он все еще держался за дверную ручку, а Берти стоял в проеме. Расстояние между ними было совсем маленьким, и взгляд Берти, устремившись прямо по курсу, упал на губы Дживса.
- Это что, – спросил Дживс через мгновение, – некая проверка, сэр?
- Что ты имеешь в виду, Дживс?
- Я полагаю, вы понимаете, что мои чувства к вам, сэр, включают в себя весь соответствующий спектр, в том числе и желание физического, – Дживс поднял глаза и перехватил взгляд Берти, – контакта.
- Да, и что? – переспросил Берти, высокомерно тряхнув головой. Очень сложно прийти в себя, после того как тебя застукивают за изучением подобных губ.
- Видите ли, сэр, я бы хотел поцеловать вас – но не стану этого делать, потому что вы к этому не расположены.
- Да, но понимаешь, – Берти нервно оттянул воротник – в маленькой комнате становилось слишком жарко, – я тут подумал, что, возможно, маленький поцелуй решит твою проблему. Продемонстрирует, как все это глупо. Поможет справиться с твоим увлечением.
Дживс дважды моргнул – и с каждым взмахом ресниц его взгляд опускался все ниже.
- Сомневаюсь, сэр.
- Ой, да ладно! Легкое касание губ – и ты тут же поймешь, что Бертрам – всего-навсего недалекий тип, с которым ты вынужден был мириться все эти годы. Чары развеются, и все, что ты думал о моей привлекательности, мгновенно вылетит в трубу.
- Возможно, сэр. Но возможно и обратное. И в таком случае это будет невыносимой мукой для меня – отпить лишь один глоток из чаши моего глубочайшего желания, – тихо проговорил Дживс, качая головой в замедленном ритме. Ладонь его на дверной ручке не то чтобы дрожала – но и не лежала совершенно неподвижно. – Нет, сэр. Я не стану пользоваться вашей заботливостью, чтобы удовлетворить свое любопытство.
Берти нахмурился и озадаченно сдвинул брови.
- Ты уверен? Это ведь не займет много времени – и я просто закрою глаза, представив тебя застенчивой красавицей. Вряд ли между прекрасным и сильным полом может быть такая уж серьезная разница, когда речь идет о поцелуях. Губы и есть губы. Какие могут быть проблемы от простого поцелуя?
- Если… – Дживс внимательно вглядывался в лицо Берти, ища что-то, известное ему одному, – если вы действительно хотите, сэр…
Берти приглашающе развел руками.
- Хочу.
Дживс кивнул – один раз, другой, третий, и каждый – увереннее предыдущего.
- Один поцелуй, – сказал он.
- Именно. – Берти слегка выпрямился, словно готовясь к удару в живот. – Ну что ж… Давай приступим?
Дживс озабоченно поджал губы.
- Возможно, благоразумнее было бы предварительно сесть, сэр?
- Куда, сюда? – Берти искоса взглянул на маленькую кровать Дживса. – Зачем?
Дживс слегка кашлянул в кулак.
- Я просто забочусь о вашем комфорте, сэр.
- Я и стоя чувствую себя прекрасно.
- Хорошо, сэр.
- Настоящая позиция кажется мне вполне удачной.
- В самом деле, сэр.
- Да. Ну что ж…
Дживс наконец отпустил дверную ручку.
- Могу я…
- Да, пожалуйста, Дживс, – сказал Берти. И Дживс подался вперед.
Первым, что совершенно обезоружило Берти, была ладонь Дживса. Вместо того чтобы оставаться на месте, она мягко опустилась на щеку Берти, и его захлестнуло изумление. Когда волна схлынула, Берти почувствовал, какой большой, ровной и осторожной была эта ладонь. Легким прикосновением она обхватывала лицо и удерживала его на месте. Затем на его лицо опустился взгляд темных глаз – Дживс стоял так близко, что их дыхание смешивалось.
Берти чуть приподняв голову, чтобы ответить на взгляд более высокого камердинера. Ему показалось, что Дживс застыл на месте и не сможет совершить задуманное. Берти приоткрыл рот, чтобы ободрить его, подтвердить свое согласие:
- Я…
Но больше ему ничего не удалось выговорить – Дживс неторопливо склонился и коснулся его губ.
И в этот момент Берти понял, как ошибался насчет того, что целовать мужчину – то же самое, что целовать женщину. Теперь он понял, что это просто день и ночь. Для начала, ни одна девушка, с которой Берти доводилось вступать в романтические отношения, не царапала его кожу вечерней щетиной. И ни от одной не пахло мускусной смесью масла для волос и одеколона, заполнившей сейчас его ноздри. И, наконец, ни одна девушка, даже американская, ни разу не целовала Берти с такой обезоруживающей уверенностью и властностью. Глаза Берти был закрыты, но он понимал, что ни за что на свете не сможет вообразить, что его целует женщина. Это совсем не было ужасно – просто пугающе непривычно. В то же время в поцелуе не было жесткого напора и насилия – ведь это был Дживс: легчайшим прикосновением он соединил их губы и нежным движением перешел к неторопливому исследованию. Серия касаний – между нижней губой и верхней, от одного уголка податливого рта Берти к другому. Рука, лежавшая на щеке Берти, скользнула в его светлые волосы, пальцы вплелись в густые кудри на затылке. Дживс углублялся в него, своей уверенностью побуждая Берти открываться навстречу. Он проникал все глубже – и забирая, и отдавая, и прихватывая напоследок зубами нижнюю губу Берти.
Берти попытался поднять руки, чтобы ухватиться за плечи Дживса, но его колени почему-то подогнулись, и ему пришлось прервать поцелуй, чтобы опереться о дверной косяк. Он ахнул – и тут же прикрыл рот рукой, чтобы приглушить звук; его пальцы при этом дотронулись до припухших, влажных губ. Берти смотрел на Дживса во все глаза и дышал с таким трудом, что казалось, будто в его легких внезапно закончился воздух. А Дживс, конечно же, выглядел как обычно. Ни один волосок не выбился из его идеальной прически, ни единое пятно румянца не появилось на бледной коже. Но его глаза… Берти еще никогда не видел в них столько затаенной боли. Пронзительный взгляд Дживса стоил бурных рыданий любого обычного человека. Он судорожно сжал кулаки и резко опустил голову, осознав, что Берти может прочесть в его взгляде.
- Дживс... - Берти попытался занять более вертикальное положение.
Дживс не поднял головы.
- Мне не следовало… – Он с шумом втянул воздух и закрыл глаза. – Это было совершенно неприемлемо, сэр, и я больше никогда не поддамся соблазну принять ваши щедрые предложения.
- Дживс, – повторил Берти, поднимая трясущиеся руки, чтобы обхватить ими мраморно-белое лицо своего слуги и снова встретиться с ним взглядом. – Ох, – выдохнул он. В темных глазах по-прежнему бушевал вихрь эмоций. – Я сделал тебе только хуже. Прости меня, Дживс.
- Прошу вас, сэр. – Дживс замотал головой, словно лошадь, шарахающаяся от своего ездока. – Вы ни в чем не виноваты. Это мое бремя – и мне его нести, вы ничего мне не должны – и не ответственны за мое состояние. – Он взял Берти за запястья и попытался отвести его руки в стороны, но тот почувствовал прилив силы и удержал их на месте.
- Но когда тебе больно – мне тоже больно! – крикнул Берти. Он не услышал удар грома в этот момент, не испытал шока от свалившегося на голову знания – все оказалось очень просто: как только Берти произнес эти слова, он понял. Он тоже любит. Дживс был прав – как всегда. Просто на этот раз Берти понадобилось больше времени, чтобы разложить все по полочкам. Берти не видел ни одной причины, по которой Дживс еще хоть секунду должен был оставаться в аду неразделенной любви. Он подался ближе и начал – со всей пылкостью и полным отсутствием Дживсова изящества – покрывать лицо Дживса поцелуями. Конечно, им не хватало той утонченности, которая чувствовалась в поцелуе Дживса, но и у них по-своему получалось превращать внутренности в желе. Губы Берти касались рта Дживса, его щек, подбородка, век – снова и снова, под разными углами и с разным напором. Перед таким бурным натиском даже Дживс был не в силах устоять. Когда Берти прикусил его изящную мочку, он пошатнулся и ударился о край кровати.
- По-моему, нам все-таки стоит сесть, – со смешком выговорил Берти в ухо Дживса, от чего тот содрогнулся – самым соблазнительным образом. Берти, широко улыбнувшись, уткнулся в теплую шею Дживса и спросил: – Что скажешь, Дживс?
Дживс не ответил – но и не выпустил руки Берти, когда они рухнули на кровать. Берти, задыхаясь, хихикнул и подпрыгнул на тонком матрасе. Затем он перевел взгляд на Дживса, готовый разделить еще один смешок, но тут же посерьезнел – на суровом, как гранит, лице камердинера не было и следа улыбки.
- Что такое? – спросил Берти.
- Сэр, вы не должны это делать. – Дживс опустил голову – будь на нем в этот момент шляпа, ее поля полностью скрыли бы глаза. – Вас не интересуют мужчины, и поэтому…
- Да пойми же ты, Дживс! – Берти растянулся на кровати, вскинув руки в отчаянном жесте. – Ну да, Б. Вустер никогда не рассматривал возможность вступления в отношения с мужчиной. И что? Я много чего не рассматривал – количества мыслей, не приходивших мне в голову, хватило бы, чтобы затопить целый корабль. И тем не менее – вот он я, лежу здесь и думаю о том, что один конкретный камердинер чертовски хорошо целуется. Что, прикажешь мне засунуть эти мысли куда подальше, Дживс?
- Так вы не пытались просто утешить меня? – спросил Дживс, опуская руку на смятое покрывало и разглаживая его. – Вы находите это занятие… возбуждающим?
Берти резко сел, опираясь на руки.
- Надо быть полутрупом, чтобы не находить его возбуждающим! И лично я голосую за продолжение! – В качестве подтверждения своего заявления он вскинул руку к потолку. – А ты, Дживс? За или против?
Дживс потянулся к Берти, и пальцы его опять вплелись в светлые локоны. Молодой господин, в свою очередь, вздохнул и, прикрыв глаза, потерся щекой о запястье Дживса. Рука его упала и обвила талию камердинера.
Дживс шепнул: «За, сэр», и снова его поцеловал. В этот раз они оба могли принимать активное участие в процессе, и Берти чувствовал, как Дживс объединяет свои медленные, продуманные поцелуи с трепещущими и страстными поцелуями Берти. Они обменялись одним, потом другим – пока не появился третий, совсем другого сорта: с мягким скольжением языка и низким чмокающим звуком в конце, который Берти успел полюбить.
Они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, и Берти сделал то, чего ему хотелось уже некоторое время, – прижался губами к впадинке горла Дживса, в том самом месте, где расстегнутая пуговица рубашки обнажала крошечный участок кожи. На вкус Дживс был великолепен, как Берти и подозревал. Берти потянул за черный галстук – ему хотелось вкусить больше этого изысканного удовольствия.
Дживс накрыл руку Берти своей, спокойно останавливая процесс развязывания галстука.
- Сэр, что именно вы предлагаете? – спросил он тихим, мелодичным голосом. Берти сморгнул.
- На данный момент – ничего, я просто хочу снять с шеи этот проклятый галстук.
- А потом, сэр?
- Я не составлял список, Дживс. Понятия не имею, что будет дальше, – надеюсь только, что на нас при этом останется меньше одежды. – Победоносно улыбаясь, Берти снова потянул за галстук.
Дживс снова перехватил руки Берти.
- Все это очень неожиданно, вам не кажется, сэр? – В его тоне мелькнули умоляющие нотки. Берти остановился и опустил руки на колени, словно провинившийся ребенок.
- Мне казалось, что ты заинтересован в подобного рода внимании со стороны молодого господина, Дживс. Ты же сам так сказал, разве нет?
- Да, сэр. Конечно, я заинтересован. Просто… – Дживс коснулся ладонью гладкой щеки Берти. – Вы и так дали мне сегодня больше, чем я мог ждать. Мне этого хватит на всю оставшуюся жизнь.
- Но, Дживс, есть же еще столько всего! – вскричал Берти, накрывая руку Дживса своей и сжимая ее. Глаза его разгорелись при мысли о том, что он сможет проделать с Дживсом – прямо сейчас. Пусть он и не переживал еще подобного опыта, но с воображением у него было все в порядке – и оно тут же услужливо предоставило ему массу самых соблазнительных картин.
- Одно твое слово, Дживс, – и Бертрам с полным баком горючего будет подан к посадке. Дживс одарил его одним из своих фирменных взглядов с приподнятой бровью – раньше этот взгляд всегда казался Берти снисходительным, но сейчас в нем пряталась нежность.
- В самом деле, сэр? – протянул Дживс.
- Еще спрашиваешь! Время определяться, Дживс. Скажи, что бы тебе хотелось со мной сделать? – Берти послал из-под полуопущенных ресниц лучший из своих соблазняющих взглядов и, словно какая-нибудь кинозвезда, прижался губами к тыльной стороне ладони Дживса.
- Ну, сэр…
- Да, Дживс? – шепнул Берти, обдавая дыханием нежную кожу.
- Я бы очень хотел, – сказал Дживс, – держать вас в объятьях, засыпая.
Берти растерянно сморгнул, все еще прижимаясь губами к руке Дживса, а потом резко поднял голову.
- И это все?
Дживс отвернулся и впервые за этот странный вечер слегка покраснел. Лицо его приобрело приятный розоватый оттенок, и он шепнул:
- Для меня этого более чем достаточно, сэр.
- Дживс! – ахнул Берти. – Ты говоришь так, словно ничего не знаешь о занятии любовью.
Румянец на щеках Дживса разгорелся еще ярче. У Берти отвисла челюсть.
- Вот это да!
- Я был очень занят, – натянуто пояснил Дживс.
- Ну и ну.
- И, откровенно говоря, у меня не было желания искать кого-то, после того как я поступил к вам на службу.
Берти присвистнул.
- Значит, старина, вот как оно для тебя было – Бертрам или никто? Все это время?
Дживс, прикрыв глаза, кивнул.
- Полагаю, мне следовало подготовиться к такому стечению обстоятельств, но оно казалось столь маловероятным…
- Так, – призадумался Берти, – так, так, так. – Он очень осторожно посмотрел на Дживса и не менее осторожно потянулся к его галстуку. Полоса черной материи с шипением выскользнула из треугольного ворота жилета. Несколько движений – и узел был развязан. Берти повесил галстук на спинку кровати.
Дживс без галстука. Берти готов был наслаждаться этим зрелищем всю ночь. Но, черт побери, это было только первое блюдо в меню!
- Послушай, Дживс, – сказал он. – Я, конечно, новичок во всем этом деле мужской любви, но готов попробовать – при условии, что ты тоже не против. И даже если у нас ничего не выйдет, ты в любом случае получишь мою тушку в свои объятия на ночь – это я тебе обещаю.
Дживс наконец поднял голову – и во взгляде его светилась такая благодарность, что у Берти перехватило дыхание. Вряд ли еще хоть единой душе удавалось так полно выразить свои эмоции, используя только органы зрения. Дживсу не нужно было говорить ни слова – Берти дотронулся до верхней пуговицы его жилета и высвободил ее из петельки.
- Должен сказать, – смущенно затараторил он, переходя ко второй пуговице, а затем и к третьей, – когда ты признался мне в своих чувствах, я вообразил себе, что ты… – он сделал паузу, задумчиво подняв взгляд к потолку, – …ну, не дамский угодник, конечно, – я бы сказал, мужской угодник, но это тоже не то. В общем, – Берти пожал плечами и осторожно приспустил жилет с плеч Дживса, а затем и совсем его стянул, – я думал, что ты обладал внушительным опытом в области любовных баталий. Я очень четко себе это представлял.
- Правда, сэр?
Берти сложил жилет и повесил его на спинку кровати, поверх галстука.
- Да. Перед моим внутренним взором проходили твои приключения во время отпусков и свободных вечеров. Я представлял себе, как ты кутишь в компании гибких и ладных парней, присматривая себе самого подходящего, и все такое прочее.
Дживс приподнял бровь.
- В общем, я просто думал, – Берти подцепил шелковые полосы подтяжек Дживса, – что у тебя отбоя не было от поклонников.
- Вы разочарованы, сэр? – спросил Дживс, касаясь подушечкой большого пальца нижней губы Берти.
Берти не задумываясь поцеловал ее.
- Нет, Дживс. Совсем нет. На самом деле я… – он задумчиво помычал себе под нос, – чувствую облегчение. Эти мысли, знаешь ли, портили мне настроение.
- Могла ли это быть ревность, сэр? Пробравшаяся в ваше сердце еще до того, как вы поняли, что способны терпеть мои чувства? – Теперь его палец выписывал узоры, спускаясь по подбородку Берти.
- Она самая. Зеленоглазое как-его-там. – Берти спустил с плеч Дживса подтяжки, и тот послушно продел через них руки. Подтяжки остались свисать с пояса полосатых брюк. – И что значит «терпеть», Дживс? Я целиком и полностью отвечаю на них.
- Целиком и полностью, сэр?
- В твоем распоряжении – вся моя любовь, уже давно, хоть я и не осознавал этого до сегодняшнего вечера.
Берти приступил к застежкам на рубашке Дживса и склонился, чтобы коснуться губами полоски кожи, которая обнажилась в результате этих манипуляций.
- Сэр… – Дживс попытался было помочь Берти с рубашкой. – Позвольте мне…
- Я хочу сделать это для тебя, Дживс. – Проворные пальцы пианиста оттолкнули руки Дживса. – Ты уже проявил достаточно храбрости, когда объявил о своих чувствах, – так позволь мне справиться хотя бы с этим. – Берти расстегнул запонки Дживса и положил их на тумбочку.
- Это так непривычно – что вы раздеваете меня, сэр.
Берти поднял глаза и заметил, что Дживс следит взглядом за движениями его рук. Он скользнул по груди Дживса вверх, прежде чем взяться за круглый воротник и развести в стороны полы рубашки. Она сползла с обнаженных плеч, словно змеиная кожа, и на Дживсе остались только нижнее белье, брюки с болтающимися на поясе подтяжками и носки.
- Мне вот интересно – и зачем мы напяливаем на себя столько слоев? – спросил Берти, наклоняясь, чтобы взяться за лодыжку Дживса.
- Сэр? – Дживс, лишь мгновение поколебавшись, закинул ногу на колени Берти. Берти отстегнул подвязку и принялся снимать черный носок.
- Мы, мужчины. До сих пор надеваем на себя все эти предметы одежды, словно не можем избавиться от привычки носить доспехи. С тех самых пор как тоги вышли из моды, мужчины только и делают, что навьючивают на себя новые и новые слои, в которых нет никакой необходимости. – Берти взялся за второй носок. Чтобы дотянуться до подвязки, ему понадобилось просунуть руку под штаниной почти до колена, – нога Дживса на ощупь была длинной, мускулистой и покрытой курчавыми волосами. Это было совсем не похоже на процесс стягивания чулок с элегантных дамских ножек – но, как и в случае с поцелуем, отнюдь не неприятно. – Мне просто интересно.
- Мужская фигура не считается в наше время воплощением красоты. – Дживс по-прежнему внимательно следил за движениями Берти, но, похоже, расслабился, когда речь зашла об исторических и культурных традициях. – Символом современного направления в искусстве стала женщина, как было провозглашено на Всемирной выставке в 1900 году группой художников, которые…
В другой обстановке Берти был бы готов часами слушать разглагольствования Дживса о выставках, но в данный момент его голова была занята более игривыми мыслями. С озорным блеском в глазах он задрал штанину Дживса как можно выше и прижался губами к обнажившейся коленке.
Монолог о женских символах тут же оборвался.
- Вот это, как мне кажется, больше чем идеал, – тихо сказал Берти, спускаясь губами от колена к щиколотке. - А ты как думаешь, Дживс?
Дживс ответил без слов, потянув Берти за волосы — нежно, но настойчиво, и тот поднял голову, чтобы поцеловать Дживса в губы. После этого, по негласному соглашению, они больше не говорили: Берти запустил пальцы под тонкую майку Дживса и стянул ее через голову, еще сильнее взъерошив при этом темные волосы. Полосатые брюки с подтяжками, которые так и болтались на поясе, присоединились к уже лежавшим на полу рубашке с майкой. Теперь на Дживсе оставались одни трусы — и Берти потянулся к ним, ни на секунду не прекращая покрывать Дживса поцелуями.
Но как только кончики его пальцев дотронулись до эластичного пояса, Дживс прервал тишину и, сделав резкий вдох, спросил:
- Возможно, мне стоит выключить свет, сэр?
Берти посмотрел на него, нахмурившись, – он еще никогда не слышал, чтобы Дживс говорил таким дрожащим, срывающимся и выделывающим прочие странные вещи голосом. Что ж, Берти мог поставить себя на его место. Когда ему самому впервые предстояло разоблачиться перед девушкой, он нервничал по поводу того, что она подумает о вустеровской фигуре. Но Дживсу-то о чем было беспокоиться? Ведь он не имел несчастья обладать ни костлявой грудной клеткой, ни тоненькими, словно лапша, конечностями, – его тело, отлично сложенное и покрытое бронзовым загаром, представляло собой образец мужской красоты. Хорошо, пусть будет компромисс.
- Давай избавимся вот от этой, последней, детали, а потом я выключу свет, – с ухмылкой предложил Берти, после чего, подцепив большими пальцами резинку трусов, отбросил их в сторону. Нет, он не крикнул «Браво!» или что-нибудь в этом роде, но был очень к этому близок.
Берти встал – не только чтобы выполнить обещание щелкнуть выключателем, – ему еще хотелось как следует разглядеть результаты своих трудов, прежде чем комната погрузится во тьму. Дживс возлежал на своей узкой кровати, обнаженный; его черные волосы были так взъерошены, что пряди падали на лицо. Он поднял руку, чтобы откинуть их, не предпринимая никаких попыток прикрыться от взгляда Берти. Его тело было преисполнено достоинства, и нигде не было заметно ни следа смущенного румянца. Берти сообразил, что Дживс попросил выключить свет вовсе не из-за стеснительности, – это совершенно не вязалось с его расслабленной позой.
- Зачем нам гасить свет, Дживс?
- Разве это не обычная практика, сэр? – невинно поинтересовался Дживс.
- Вряд ли кого-либо из нас можно записать в ряды «практикующих», Дживс.
- В любом случае, сэр, я бы придерживался предписанных правил. Для начала. – И на этих словах его щеки все-таки вспыхнули.
«Вот оно что, – подумал Берти. – Он делает это, чтобы не смущать меня».
- Ладненько, Дживс, – согласился он, щелкая выключателем. Комната погрузилась в кромешную тьму – только через несколько мгновений в маленькое окно просочился слабый свет с улицы. Берти вытянул руки вперед и неуверенно зашагал по направлению к кровати.
- Марко? – позвал он.
- Поло, сэр, – откликнулся Дживс*.
Берти нашарил участок теплой, чудесной на ощупь кожи. В результате небольшого исследования он пришел к выводу, что это бицепс. Используя его как исходную точку, Берти нашел грудь Дживса, ребра и выступающие косточки на бедрах; скользнул рукой под коленями. Легчайшие касания, мечтательное путешествие пальцев в темноте. Губы его в конце концов нашли плечо, и он забрался коленями на кровать, нависая над Дживсом, словно собираясь приступить к пиршеству.
- Сэр, ваша одежда, – выдохнул Дживс, когда Берти провел языком по его шее, прямо под ухом. – Разве вам не стоит от нее избавиться?
- Погоди минутку, – попросил Берти, не желая отвлекаться от исследования раскинувшегося перед ним тела. Губы его скользнули от шеи к ключице, чей изящный изгиб напоминал ложечку с рукояткой из слоновой кости, и собрались переместиться к впадинке в горле. Он как раз пытался занять положение поудобнее, чтобы приникнуть к этой неглубокой чаше, из которой мечтал напиться, когда его рука скользнула по груди Дживса. До этого момента Дживс молчал – и только его глубокое дыхание раздавалось в маленькой, темной комнате. Но от этого прикосновения он ахнул и выгнулся на кровати, обхватывая обеими руками все еще полностью одетого Берти и отчаянно в него вжимаясь.
- Ух ты, – шепнул Берти. Случайность, но какая странная. Преследуя исключительно исследовательские цели, он еще раз скользнул ногтем по левому соску Дживса.
И это не только произвело тот же эффект, но и добавило к нему обжигающий поцелуй.
- Еще, сэр, – прошептал Дживс, отрываясь наконец от губ Берти.
Берти знал по опыту, что соски – очень чувствительная область у женщин, но понятия не имел, что мужчины так же остро реагируют на их стимуляцию. Сам-то он никогда не пробовал ничего подобного. «Возможно, мы не так уж сильно отличаемся друг от друга?» – подумал он. Впрочем, у него не было возможности надолго погружаться в философские размышления о сходстве и различиях полов – зрелище извивающегося под ним Дживса просто не оставляло места для посторонних мыслей.
Берти склонился и прихватил крошечный выступ зубами, слегка прикусывая, прежде чем лизнуть языком. Дживс дрожал, словно его бил озноб, и умоляюще потянул Берти за волосы. Тот понял намек и обратился ко второму соску – с нежностью и благоговением. Сместив вес тела, Берти забрался на Дживса сверху, царапая обнаженную кожу шерстяной тканью костюма.
Их тела соприкасались так, что Берти без труда мог почувствовать желание Дживса, упиравшееся ему в ногу, в то время как его собственное сладко терлось о бедро Дживса. Если задуматься, это очень удобно: когда не нужно спрашивать «Можно?» и «Готов?», потому что на все вопросы уже имеются ответы. Подобную уверенность нельзя купить ни за какие деньги.
Берти почувствовал, как по лицу сбегает струйка пота.
- Что-то жарковато стало, а? – спросил он, склонившись к щеке Дживса.
- Позвольте? – Дживс взялся за пиджак Берти, и через мгновение тот уже летел по воздуху.
- Какой ты быстрый! – хихикнул Берти, услышав, как пиджак приземляется на пол.
- Прошу прощения за то, что этот метод лишен неторопливости, к которой вы привыкли, сэр. – Галстук, носки, жилет, подтяжки – все это в мгновение ока исчезло с вустеровской фигуры. – Боюсь, я… – Дживс прижался губами к шее Берти, проведя языком по пульсирующей жилке. – Я не могу больше ждать. Я думал, что смогу, но – нет.
- Не то чтобы из этого угла слышались какие-то возражения, – заметил Берти и тут же одобрительно вскрикнул, когда Дживс одним плавным движением избавил его от брюк.
- Я мечтал о том, чтобы любить вас медленно и нежно, сэр. Я и понятия не имел, что… что я… – У Дживса пресеклось дыхание, и он, перехватив ласкающую руку Берти, прижал ее к своей груди – туда, где так отчаянно колотилось сердце. – Я не могу дышать, сэр. Я не могу думать. Я могу только желать вас.
Берти, опираясь на пятки, оседлал Дживса и, извиваясь, принялся стягивать с себя рубашку и нижнее белье. В конце концов, когда между ними не осталось ни клочка ткани, он склонился и, поцеловав Дживса в грудь, прямо над сердцем, сказал:
- Так возьми меня.
Дживс крепко прижал его к себе, и губы их соединились, дыхание смешалось, а ногти впились в мягкую плоть. Дживс был невероятно теплым – Берти всегда думал, что он холоден, как рыба, дававшая питание его могучему мозгу. Но нет – при погашенном свете оказалось, что Дживс принадлежит к теплокровным – даже обжигающекровным – животным.
- Я… я хочу… – простонал Берти. – Проклятье, я не знаю, чего я хочу!
- Вот, сэр. – Дживс потянулся и взял его в руку – одно это чуть не отбросило Берти за край. Несколько осторожных прикосновений – и Дживс поместил орган Берти между своими крепко сжатыми бедрами, где было тесно и очень тепло.
- О, боже, – выдохнул Берти, скользнув в эту жаркую тесноту. – Как хорошо.
Он двигался взад и вперед, ощущая плотно охватывавшую его нежную кожу ног и мошонки, – и это было так потрясающе, что он чуть не забыл позаботиться о Дживсе – тому пришлось направить его ослабевшую руку туда, где она была в этот момент острее всего необходима. Влажность блестевшей от пота кожи делала движения более плавными и скользящими. Взгляд Берти выхватывал из темноты белеющие участки кожи Дживса, и его сверкающий взгляд, и открытый в судорожном вздохе рот. Они толкались друг в друга все быстрее и жестче; Дживс, сжав бедра Берти, как можно сильнее вдавил его в свое тело – и Берти содрогнулся.
- Это больше, чем Вустер может вынести, – задыхаясь, выдавил он. – Больше, чем я заслуживаю.
- Пожалуйста, – выдохнул Дживс в его щеку. – Пожалуйста, сэр.
Он сильнее сжал ноги, и Берти, толкнувшись в них последний раз, дернулся, словно от удара током, и излился на теплую кожу бедер Дживса.
Не прошло и нескольких секунд, как он нырнул вниз и взялся ртом за работу, которую выполняла его рука.
Сказать, что это понравилось Дживсу, – все равно что ничего не сказать. Он издал звук, подозрительно похожий на обычный человеческий стон, и, изо всех сил вцепившись в волосы Берти, замер. Рот Берти заполнился горьковатой жидкостью, и он проглотил ее, всю до капли, – не потому что этого стоил ее вкус, а потому что она исходила от Дживса – и была доказательством того, что они только что совершили.
Когда волна наслаждения схлынула и Дживс отпустил его волосы, Берти поднял голову. Дживс лежал, раскинувшись на смятой постели со сбитыми набок простыней и покрывалом. Его волосы меньше всего напоминали обычную гладкую прическу, а грудь ходила ходуном, словно он только что пробежал марафон. И это не говоря о белесой жидкости, покрывавшей внутреннюю сторону его бедер и стекавшей на матрас.
- О, Дживс, – прошептал Берти, целуя его в ближайшее место, до которого мог дотянуться. Место это оказалось животом, приятно затрепетавшим под его губами, – словно каждый дюйм покрывавшей Дживса кожи стал слишком чувствительным после занятия любовью. Расплывшись в радостной улыбке, Берти приподнялся было, чтобы соскочить с кровати, но рука Дживса перехватила его запястье и удержала на месте.
- Вы уходите, сэр? – с укором спросил Дживс, и даже в темноте было видно, что в его взгляде сквозит горечь.
- Ну, нельзя же оставаться здесь спать, а? – недоуменно спросил Берти.
Пальцы Дживса разжались, и он повернулся на бок, к стенке. Кровать при этом скрипнула.
- Понятно, – тихо сказал он.
Берти протянул руку и потряс Дживса за плечо.
- А ты? Разве не идешь со мной?
Дживс повернулся к нему.
- С вами, сэр?
- Ко мне в кровать. Эта-то вся… липкая. – Берти указал на смятые и влажные простыни. – Моя вина, чего уж там.
Дживс сел и вовлек Берти в поцелуй – очень похожий на первый: такой же неторопливый и обстоятельный, от одного уголка рта Берти до другого.
- Я должен прекратить сомневаться в вас, сэр. Если вы сказали, что можете любить меня – и принимаете мою любовь, значит, я должен этому верить, каким бы невероятным и удивительным мне это ни казалось.
- Ой, ты что, подумал, что я могу уйти вот так, – даже не пожелав тебе спокойной ночи? – Берти запустил руку в спутанные волосы Дживса, ероша их еще сильнее. – Нет, Дживс. Теперь твое место – рядом со мной, а мое – рядом с тобой. И я больше не хочу ничего слышать ни о каких сомнениях.
- Хорошо, сэр.
- А теперь… – Берти с плохо скрываемым восторженным предвкушением потер руки. – Ты что-то говорил о том, чтобы заснуть, сжимая меня в своих объятьях?
- Говорил, сэр.
- Ну так пойдем, приступим к этим самым объятьям.
Берти протянул Дживсу руку, помогая подняться с кровати, и они вместе прошли через коридор в спальню Берти, оставив позади себя гору одежды.

* «Марко Поло» — детская игра, распространенная в Англии, Америке и некоторых других странах. Похожа на жмурки — вода с завязанными глазами ищет других участников. Чтобы определить их местонахождение, окликает их «Марко», они должны отвечать «Поло».




На главную
К комментариям

К списку фанфиков

Hosted by uCoz