- Я все-таки не понимаю, почему мне нельзя надеть желтый галстук, Дживс. Это выдающийся представитель весенних нашейных аксессуаров. – Бертрам В. Вустер нахмурился, глядя на четкую линию серого галстука, расположившегося на его груди, а затем поднял глаза на своего камердинера. Тот вручил Берти шляпу и трость, невозмутимый взгляд не покинул его лица под напором вялых протестов хозяина.
- Боюсь не согласиться с вами, сэр, - чопорно ответил Дживс, - но данный предмет кажется мне годным только на роль чрезмерно яркого маяка, подающего сигналы дальним судам с берега.
Берти со вздохом взял протянутые шляпу и трость. Он-то думал, что сумеет выскользнуть из дома в новом галстуке, крепко повязанном вокруг шеи. Но даже в спешке сборов Дживс пронюхал о контрабанде и остановил Берти прежде, чем тот смог сбежать вниз по лестнице. Небольшая словесная перепалка закончилась, разумеется, победой Дживса. Камердинер разумно заменил ярко-желтый на более степенный светло-серый галстук, который, по мнению Берти, был даже близко не таким изящным.
- Хотелось бы, чтобы ты допустил в вустеровском гардеробе хотя бы парочку ярких всплесков - сетовал он, надевая шляпу, - но, думаю, тебе виднее.
- Спасибо, сэр. – Котелок Дживса приземлился на величественную голову, склоненную к Берти в знак признательности. – Если вы готовы, сэр, мы должны быть у портного немного раньше назначенного времени.
Берти согласился, кинул последний скорбный взгляд на желтый галстук, который теперь украшал спинку честерфилда, куда Дживс пристроил его после быстрой смены. Дверь квартиры закрылась за ними, и Дживс, как обычно, тщательно ее запер. Берти потопал вниз по лестнице, лениво покачивая тростью и насвистывая под нос новый мотивчик. Он пока не знал слов, но был уверен, что речь там идет о сплаве по реке. По крайней мере, звучала песенка очень энергично и весело.
Дживс догнал молодого господина внизу лестницы, где их портье Джарвис, приподняв шляпу, пожелал обоим доброго дня, прежде чем открыть дверь. Берти выдал в ответ радостное: «Салют-салют!», Дживс ограничился более сдержанным: «Добрый день, мистер Джарвис».
Солнце над площадью светило во всю мощь, дул легкий приятный ветерок. Берти глубоко вдохнул и улыбнулся своему спутнику.
- Вот ведь, Дживс, я уж было хотел предложить отправиться отдохнуть куда-нибудь к реке, как в песенке, которая вертится у меня в голове. – Он начал вприпрыжку спускаться по парадной лестнице. – Но что может быть лучше города весной?
Дживс как всегда, беззвучно заскользил следом.
- В самом деле, сэр. Очень приятно наблюдать за распускающимися цветами и поющими птицами после столь долгой зимы.
Берти с удовольствием посмотрел на переполненные цветочные ящики на окнах, мимо которых они проходили. – Мне всегда нравилась герань, Дживс. Раньше тетя Шарлотта каждое лето высаживала ее в цветочные горшки. Такие радостные маленькие цветочки, яркие и красные.
- Да, сэр, – ответил Дживс, шагая рядом с Берти по широкому тротуару. – Хотя тот цветок, который обычно называют геранью, относится к совершенно другому роду. Вам может быть интересно узнать…
- Сильно сомневаюсь, – недоверчиво скривился Берти. – Ну, то есть если мы все зовем герань геранью, так это и есть герань. В чем смысл тогда копаться во всем этом роде или как там это называют?
Дживс искоса глянул на Берти.
- Действительно, сэр.
- Странное это дело, Дживс. Вся эта ерунда с именами. - Берти глянул на небо и задумчиво высунул кончик языка. – Не думаю, что я…
- Эй, вы! - Голос раздался внезапно, и Берти понадобилось сделать пару шагов назад, чтобы определить, откуда он доносился: из узкой подворотни, по которой до сих пор гуляло эхо оклика.
- Да? – вежливо ответил Берти, подходя ближе.
Из темной ниши подворотни появился человек в грязно-серой куртке.
– Не скажете, сколько времени?
Дживс спокойно встал перед Берти и вытащил карманные часы.
– Конечно, сейчас…
Но пока он готовился сообщить запрашиваемую информацию, незнакомец вытащил нечто металлическое и блестящее из кармана куртки, прицелился и выстрелил. Прошло не меньше десяти секунд прежде чем Берти понял, что это «нечто» было пистолетом: пять понадобилось, чтобы оправиться от громкого звука выстрела, три - чтобы застыть в шоке, и две – чтобы вспомнить слово «пистолет».
Берти обернулся, вытаращив глаза и широко раскрыв рот. Дживс упал спиной на булыжную мостовую. Часы по-прежнему блестели у него в руке, лица Берти не видел.
- Дживс, – выдохнул Берти. Он чувствовал, что все мышцы вустеровского тела застыли, хотя разум беззвучно кричал от ужаса. Казалось, долго ничего не происходило.
Потом время, видимо, чтобы нагнать упущенное, понеслось с огромной скоростью. Тяжелая рука опустилась на плечо Берти, и он оказался прижатым к грубому камню стены подворотни. Трость Берти выпала из онемевших пальцев и с грохотом покатилась по земле. Незнакомец с пистолетом что-то шипел ему в лицо, но Берти не слышал ничего, кроме уханья крови в ушах. Он вытянул шею, чтобы увидеть Дживса через плечо мужчины в серой куртке. Правая рука камердинера слегка пошевелилась, ощупывая землю, словно ткань перед покупкой. Живой!
- Дживс! – Берти подался вперед, пытаясь подойти к нему, чем-то помочь, но грубая рука незнакомца снова прижала его к стене.
- Деньги! – рявкнул он с грубым акцентом. – Давай сюда бумажник!
- Деньги? Да нет у меня никаких денег! – Сказал Берти. Голова у него кружилась так сильно, что он даже не понял приказа.
- То есть как это, нет денег? А вся эта одежонка, что - просто маскарад? – Он схватил Берти за шелковый серый галстук и потянул так сильно, что тот закашлялся. Берти задыхался, царапая пальцами горло.
- Н-нет. То есть… Я не ношу деньги… при себе… Дживс… мой слуга… Он носит мой бумажник. – сдавленно выдавил он.
Человек отпустил его галстук и ткнул в сторону Дживса.
– Доставай уже, черт побери!
Особого приглашения, чтобы броситься к Дживсу, Берти не понадобилось. Он опустился коленями на холодные плиты мостовой, вглядываясь в фигуру человека в черном. Грудь Дживса медленно поднималась и опускалась, звук его неровного дыхания отчетливо раздавался в тишине подворотни. Берти взял лицо Дживса в руки, поворачивая его, чтобы лучше рассмотреть. Бледное, оно было такое бледное... Даже губы выглядели серыми. Пока Берти смотрел, веки Дживса затрепетали, а затем полные боли синие глаза встретились с его взглядом.
- Сэр?… - прошептал он тонким, ломким голосом. – Что?…
- Мне тут что, целый день торчать? – издевательски спросил человек с пистолетом, и Берти получил весомый удар кулаком по затылку. – Живо достал бумажник!
- Да, да… - пробормотал Берти, наклоняясь, чтобы избежать еще одного удара. Он расстегнул черное пальто Дживса и тоскливо застонал: по снежно-белой рубашке расползались алые пятна. Берти испуганно осмотрел Дживса в поисках раны. Вот она: уродливая дыра в ткани черного жилета слева. Из нее хлестала кровь, и Берти просто не знал что же делать. Он надавил рукой на пулевое ранение в панической попытке остановить кровь, но Дживс закричал от боли и Берти отдернул липкую и красную руку. Глаза Дживса снова закрылись, как будто держать их открытыми было выше его сил.
- Ну, так у него бумажник или нет?
Берти почувствовал как холодное стальное дуло пистолета уперлось в его затылок, зарываясь в растрепанные кудри. Он заскулил и закрыл глаза.
– Просто, просто… дайте мне минутку, пожалуйста… - как можно ровнее сказал он и запустил дрожащие пальцы за отворот пальто Дживса, пытаясь восстановить самообладание.
- Поторопись.
- Пожалуйста. – повторил Берти, внезапно понимая, что из глаз его текут слезы.
- Клянусь Богом, я выстрелю ему в сердце, если ты не отдашь мне бумажник, – раздраженно прорычали сзади, и оружие угрожающе щелкнуло.
- Нет, пожалуйста, не надо! – Берти снова стал прощупывать пальто Дживса, пытаясь найти внутренний карман. Он был рад чувствуя как грудь под его руками поднималась и опускалась, и напуган тем как медленно Дживс дышал.
Наконец пальцы его сомкнулись на тех вещах, которые Дживс обычно носил в пальто. Он вытащил их все и начал перебирать: записная книжка, расписание поездов…
- Вот. Здесь все, что есть. –Берти протянул наконец вооруженному человеку кожаный бумажник. – А теперь, пожалуйста… - Берти раскинул руки как бы пытаясь защитить Дживса от еще одного нападения, – он не был уверен, что угрозы на этом прекратятся.
Мужчина нахмурился, глядя на четкие сгибы купюр.
– Часы тоже давай.
- Что? – разинул рот Берти.
- Часы! – Пистолет уткнулся ему в лицо. – Твои и его! Живо!
Непослушными пальцами Берти нащупал цепочку своих часов. Это были золотые часы, память об отце. На них была выгравирована дата свадьбы родителей. Берти устыдился того, что ему все равно. Он отдал их, ни секунды не сомневаясь.
- И того парня тоже.
Он вынул часы из руки Дживса и отстегнул их от цепочки трясущимися пальцами.
– Прости, Дживс. Боже мой, прости, – прошептал он.
На секунду Дживс снова открыл глаза. Его губы приоткрылись, но он не сказал ни слова.
Мужчина вырвал часы из руки Берти, как только он протянул их, сунул все вещи в карман брюк, слегка поклонился и исчез в темноте улицы. Берти остался посреди темной подворотни. Он стоял на коленях перед Дживсом, и сердце его бешено колотилось.
- Прекрати, Вустер! – твердо сказал он себе, смахнул слезы и снял пиджак. Дживсу немедленно нужна была помощь, и он не мог просто сидеть здесь, разевая рот, как золотая рыбка, - он не должен подвести. Он свернул пиджак и прижал его к ране, чтобы остановить кровь. Нужно было прижать ее, - Берти смутно помнил, что читал что-то такое в детективе.
- С-сэр… - тихо сказал Дживс, скользя по лицу Берти пустым взглядом.
- Не спи, Дживс. Не закрывай глаза, – приказал он, понятья не имея, поможет это в такой ситуации или нет. Он знал только, что сам будет чувствовать себя лучше, если Дживс останется в сознании – здесь, с ним. – Все будет хорошо.
- Только не в голубую полоску, сэр, – прошептал Дживс, поднимая руку, чтобы положить ее поверх свернутого пиджака. Его глаза снова закрылись, веки задрожали от усилия, когда Дживс попытался открыть их снова, и не смог. – Он испортится…
- Плевать я хотел на голубую полоску! – рявкнул Берти, крепче прижимая самодельную повязку. Боковым зрением он увидел очертания каких-то прохожих и, сообразив, что сейчас самое время позвать на помощь, заорал во все горло. К ним подбежали два крепких молодчика. Один был в форме почтальона, и Берти решил, что это и есть почтальон. Второй был в выцветшем комбинезоне и выглядел как мойщик окон.
- В него стреляли, – сказал Берти, когда люди подошли, чтобы помочь, - или думал, что сказал. В таком состоянии он мог лопотать разве что на бантусском, что, по собственным ощущениям, и делал.
- Успокойся, приятель, – сказал почтальон. – Ему нужен доктор.
- Приемная доктора Холлиса в четырех кварталах отсюда, – сообщил возможный мойщик окон.
- Нет, слишком далеко. Слушай, парень, есть где-нибудь поблизости место, куда его можно отнести?
Берти уставился на свои руки, переплетные с руками Дживса поверх полосатого пиджака, пропитанного кровью, тяжелого и влажного. Кровь хлюпала у него между пальцев.
- Эй! – Почтальон потряс Берти за плечо.
- А, да. Да, моя квартира за углом. Дом Беркли, - наконец ответил Берти. У подворотни собралась небольшая толпа, и почтальон задействовал всех зевак.
- Ты! – Он указал на щуплого мальчика. – Беги к доктору Холлису и скажи ему, что нужно прийти. Номер, парень, номер!
- Шесть А, - сказал Берти.
- Дом Беркли, шесть А. – Мальчик убежал. – А ты, - почтальон указал еще на кого-то в толпе, - найди чертова полисмена!
- Поднимаем на счет три? – Мойщик окон взял Дживса за ноги, а почтальон за руки.
- Пожалуйста, осторожнее, - попросил Берти. – Пожалуйста.
- Не переживай, приятель. Просто держи эту штуку у раны и не отпускай. Готовы? Раз, два…
Начались активные действия – они несли безвольное тело Дживса, продирались сквозь толпу, слыша, как кричат при виде крови на земле женщины. Берти поднялся вместе с двумя рабочими, прижимая свой пиджак к пулевому отверстию, чувствуя, как слабые руки Дживса выскальзывают из его хватки и безвольно повисают в воздухе. Он отважился взглянуть Дживсу в лицо. Его глаза были закрыты. В другой обстановке, не видя всех этих людей и не слыша их криков, Берти решил бы, что он мирно спит.
- Не волнуйся, Дживс, – прошептал он, скорее себе, чем Дживсу. – Все будет хорошо. – Хотя он понятья не имел, как все будет.
|
