Как только за сестрой Дживса закрылась дверь, в квартире снова стало тихо - только из спальни Берти доносился едва слышный звук разговора. И хотя наушничать у замочной скважины не очень-то прилично, любопытство взяло верх и Берти подкрался поближе, чтобы послушать первый разговор отца и сына после долгой разлуки.
Вообще-то было скучно. Всякие там: «Как ты себя чувствуешь?» и «Намного лучше, спасибо». Берти хотелось открыть дверь и крикнуть: «Говорите, что думаете, вы оба, черт возьми!»
Но следующая фраза, произнесенная Дживсом-старшим с провинциальной протяжностью, заставила Берти затаить дыхание.
- Этот мистер Вустер, кажется, порядочный человек. Так ты намерен остаться с ним, да?
Берти услышал тяжелый вздох Дживса даже через дверь.
- Отец, пожалуйста, давай не будем снова об этом спорить.
- Да никто и не спорит! Я спрашиваю просто потому, что, насколько я знаю, ты сменил десять или одиннадцать работодателей?
- Это было давно, - ответил Дживс.
- Да, но ты всегда был неугомонным, Реджи. Всегда хотел дойти до самого дальнего холма, узнать, что скрывается в глубинах океана.
- Мистер Вустер позволяет мне время от времени путешествовать.
- Дело не в этом, а в том, что… Я не понимаю, почему ты…
- Я сказал тебе однажды и повторял уже тысячу раз: я не могу вернуться в Вингфилд-холл и занять место младшего дворецкого, - сказал Дживс очень усталым голосом. В нем звучало не только физическое измождение, но и утомление от старого и ненужного спора.
- Так Вингфил-холл недостаточно хорош для тебя? – спросил мистер Дживс. – Ты насмехаешься надо мной в этом своем клубе?
- Конечно нет, - сказал Дживс. – Я просто хочу остаться с мистером Вустером. Отец, из меня получился хороший камердинер.
- Ну конечно, камердинер. Чуть что — плаваешь в Америку, шляешься по Лондону в любое время дня и ночи, — вот чем ты тут занят. – Голос Дживса-старшего просто сочился гневом. – Твой дед был дворецким и отец твоего деда. Если бы только успокоился и вернулся домой. Я просто хочу, чтобы ты…
- Отец. – После этого Дживс долго ничего не говорил, и Берти заглянул в щелку – посмотреть что происходит. Дживс взял отца за руку и прижал палец к губам, призывая его замолчать. Мгновение спустя Дживс быстро взглянул в сторону двери и увидел стоящего там Берти.
Берти покраснел. Он понял, что замолчали из-за него. Вести разговор, который может огорчить молодого господина, было недопустимо. Берти хотел отойти от двери, смущенный тем, что его застали за подслушиванием, но мистер Дживс проследил за взглядом сына и теперь тоже смотрел на Берти.
- Мистер Вустер, - воскликнул он, пораженный до глубины души.
Берти скользнул в комнату, чувствуя, что должен объяснить свое поведение.
- Извините. Просто хотел убедиться… – Берти не знал, как продолжить, - не скажешь ведь, в самом деле: «Хотел убедиться, что вы друг друга не поубиваете». Вместо этого он смущенно ковырнул ковер и сказал:
- Сегодня на кухне вы так плакали, мистер Дживс. Я просто хотел убедиться, что вам лучше.
Дживс недоверчиво поднял брови.
- Я уверен, что вы заблуждаетесь, сэр. Мой отец за всю свою жизнь не пролил ни слезинки.
Но его отец покраснел так, что цвет его лица практически сровнялся с ярким полыханием волос.
- Ох, Реджи, - вздохнул он, – не говори ерунды. Когда умерла твоя мать, я пролил достаточно слез, чтобы утопить все население Кингз-Линн.
Берти по-прежнему не подходил ближе, чтобы лучше видеть, что происходит. Может быть, у него просто разыгралось воображение, но ему показалось, что Дживс крепче сжал руку своего отца.
- Нет, это невозможно, - очень серьезным тоном сказал он. - Ты тогда держался совершенно невозмутимо.
-Ну а как я должен был держаться? – невесело усмехнулся Мистер Дживс. – У меня было трое детей, за которыми нужно приглядывать, и двое из них жили в Вингфилд-Холле. У хозяина тогда начались сложные времена. Вдовый дворецкий – совсем не подарок, Рег. – Трясущимися руками он сжал сильные пальцы своего сына. – Я не мог позволить себе проявлять чувства при мистере Вингфилде и остальной прислуге. Одна ошибка - и меня бы уволили.
- Но я думал, ты просто каменный, - прошептал Дживс своему отцу. - Я думал…
- Думал, что мне все равно, что твоя мать умерла? О Господи! – воскликнул он. – Да я начинал в голос рыдать, как только укладывал тебя в постель. Кэт как-то услышала меня. Я пытался сказать ей, что прищемил палец дверью, но так она мне, конечно, и поверила - всегда была умной девочкой.
Берти пришлось напрячь слух, чтобы услышать, как Дживс сказал:
- Ох, отец…
По щеке Дживса-старшего скатилась слеза – она казалась серебристой в тусклом свете, льющемся из окна.
- Я могу плакать при твоей сестре. Я лил слезы на плече у мистера Вустера - человека совершенно мне постороннего. Но я не могу позволить тебе увидеть меня в таком состоянии. Ты так похож на свою мать, а она никогда не могла спокойно переносить чужие слезы. – Он вынул носовой платок из кармана жилета и высморкался, как все отцы, издавая трубные звуки.
Дживс осторожно подался вперед. Одну руку он прижал к ране, а другой обнял отца за плечи. Дживсы сидели обнявшись, один тихо всхлипывал: «Я так любил ее. Так сильно… Я…», другой успокаивающе шептал: «Все в порядке. Я знаю. Теперь все хорошо». Некоторое время Берти с радостью смотрел на них, а затем, поняв, что никто ни о чью голову стулья сегодня ломать не будет, тихонько выскользнул из комнаты.
Он не был уверен в том, захочет ли мистер Дживс сидеть всю ночь у постели сына или пойдет спать в комнату Дживса, и поэтому прилег на честерфилд. Закрыв глаза, Берти прислушался к низкому, неясному шепоту разговора Дживсов, доносящемуся из хозяйской спальни. Убаюканный этими звуками, он задремал.
И тотчас же понял, что это была не лучшая идея.
Его сны были полны неясных форм, безымянных страхов и темных теней. Вот только что он бежал по узкой подворотне, преследуемый вооруженным человеком с непропорциональными змееподобными конечностями и скорпионьим хвостом; и тут же он оказался в доме, где вырос. Кружевные занавески в его старой детской колебались от ветерка.
- Почему ты так запыхался, Берти? – спросила его девятилетняя сестра. Вокруг нее были рассыпаны кубики: сломанные городские башни. – От кого ты убегал?
- Бумажник, - прошептали занавески. – Давай его сюда.
- Берти? Это ты? – донесся снизу невидимый, бестелесный голос его отца. Берти, открыв рот, повернулся в ту сторону, откуда он раздавался.
- Отец искал тебя целую вечность, - прошептала его сестра. – Ну, теперь-то нашел, правда?
Крыша исчезла, а потом исчезло небо, и ливень с громом и молнией хлынул в дом, где прошло детство Бертрама Вустера. Его сестра и ее кубики растаяли вместе со стенами дома, и он снова оказался в подворотне – стоял на коленях в луже. Все кругом было мокрым. Дживс лежал на земле перед ним, его лицо было отвернуто в сторону. Дождь превратился в кровь, которая потоком лилась с неба.
- Нет! – закричал Берти и открыл глаза. Он выбросил руку вперед, чуть не ударив по лицу обеспокоенную миссис Феннавив.
- Держите себя в руках, мистер Вустер,- рявкнула она. – Я просто проверяла, дышите вы или нет. Вы спали как убитый. И до смерти меня напугали.
- Миссис Феннавив, - выдохнул Берти, - простите. Мне приснился кошмар.
- М-м-м… Да. - Объяснение ее, кажется, совсем не впечатлило. – Доктор Холлис должен зайти сегодня, чтобы проверить состояние пациента. Вы, наверное, захотите переодеться в чистый костюм, мистер Вустер. – Она со значением посмотрела на одежду, в которой Берти спал уже два дня подряд.
- Конечно. И ванную принять тоже не помешает, да? – Все еще сонный Берти слегка улыбнулся ей, встал с честерфилда и запустил пятерню в спутанные после сна волосы. На его запястье, зацепившись за запонку, повис кусок ткани: желтый галстук. Берти уставился на него, как на экзотическую ядовитую змею.
- Мистер Вустер? – снова рявкнула миссис Феннавив, и Берти понял, что она уже какое-то время пытается привлечь его внимание.
- Э, да?
- Я пытаюсь сказать, что если вы собираетесь принимать ванную в хозяйской спальне, то придется немного подождать. Мне нужно будет вымыть пациента губкой в вашей спальне.
Берти, пытавшийся отцепить от себя желтый галстук, замер и уставился на нее, разинув рот.
- Что сделать?
- Вымыть его губкой. – Миссис Феннавив указала на ношу в руках: небольшой таз, наполненный водой, а в нем мягкая желтая губка, которая, постепенно намокая, становилась коричневой.
- Ох, подождите-ка. Это что, так необходимо? – Берти упер руки в бока, забыв про галстук, который теперь знаменем развевался на его правой руке.
- Могу сказать вам только одно, мистер Вустер: ин-фек-ци-я! – ответила медсестра. – Пациента нужно держать в чистоте и покое.
- Ну, вы точно не можете вымыть Дживса губкой, - задохнулся от возмущения Берти. – Его… его скромность этого просто не допустит!
- Я профессионал, - холодно ответила женщина. – Я видела множество голых мужских тел. Здесь совершенно нечего стесняться.
- Слушайте, ну это просто… - Берти поджал губы. – Давайте я это сделаю?
Миссис Феннавив закатила глаза.
- Да что же это такое! Вы доверили мне заботу о своем камердинере – и не позволяете выполнять свою работу?
Берти знал только одно: если бы он сам был прикован к постели, Дживс ни за что не подпустил бы к его телу людей вроде миссис Феннавив, которые стали бы мыть его, вгоняя в краску. Унижение было бы просто невыносимо.
Вместо того, чтобы выложить все это непреклонной медсестре, Берти попытался проявить тактичность:
- Я просто хочу помочь. У вас, наверное, еще много дел до того, как доктор придет, да?
Миссис Феннавив нахмурилась.
- Ну, я хотела бы пожарить себе пару яиц, не ела со…
- Вот и отлично. – Берти выхватил таз для умывания из ее морщинистых рук. – А это оставьте Бертраму.
Медсестра нахмурилась еще больше, но, смягчившись, кивнула ему.
- Рядом с раной мойте аккуратно, - строго сказала она.
- Разумеется.
- И не забудьте вымыть за ушами.
- Ни за что не пропущу.
- И немедленно скажите мне, если увидите покраснения или припухлости рядом со швами.
- Да, конечно.
- И не ходите в комнату камердинера. Я отправила туда старого дворецкого, чтобы он хоть немного поспал. Он не спал полночи, болтал с пациентом. Пришлось выставить его, чтобы они оба могли отдохнуть.
- Дживс-старший в комнате Дживса-младшего. Ясно.
В последний раз взглянув на него, закутанная в черное медсестра решительно направилась на кухню. Берти наконец отцепил от себя желтый галстук и вытащил из бара зажигалку. Она несколько раз щелкнула, огонек вспыхнул и через несколько секунд пополз вверх по желтому материалу. С минуту Берти с удовольствием смотрел, как он горит, а затем, бросив галстук в камин, не оглядываясь вышел.
Прижав таз с теплой водой к груди он осторожно, чтобы не расплескать, направился в хозяйскую спальню. Дживс сидел кровати и выглядел изможденным.
- Доброе утро, сэр, - сказал он. А потом увидел измятую рубашку Берти. – Я, наверное, очень устал – мне мерещатся странные вещи. Ваша одежда выглядит так, как будто вы в ней спали.
- Боюсь, что уснул на диване этой ночью, - извиняющимся тоном сказал Берти. – У нас тут полон дом гостей, Дживс. Феннавив в гостевой комнате, твой отец – в твоей…
- Отец пошел спать только рано утром, - немного укоризненно сказал Дживс. – Вам нужен нормальный ночной отдых, сэр, к тому же, если мне позволено будет сказать, вы выглядите не слишком опрятно.
Берти пожал плечами и поставил таз для умывания на прикроватный столик.
- Ну, сейчас некому меня особо разглядывать, Дживс. Так, посмотрим, что тут у нас. – Он вытащил мокрую губку из таза и осторожно сжал, позволяя лишней воде стечь обратно в таз.
Дживс , похоже, начал понимать придназначение умывальных принадлежностей.
- Сэр, могу я… - начал он.
- У тебя есть два варианта, Дживс. Можешь выбирать. Либо тебя мою я, либо миссис Феннавив. – Берти повернулся и взмахнул губкой. – Моя гордость не пострадает, если ты выберешь ее, но рискну предположить, что никто, даже ты, не будет в восторге от мысли, что его будет мыть Медсестра Баскервилей.
- Я бы лучше вымылся сам, - возразил Дживс.
Берти решительно потряс головой:
- Боюсь, это невозможно. Миссис Феннавив съест меня заживо, если узнает, что я это допустил. И будет права: ты еще выздоравливаешь – тебе нельзя крутиться и нагибаться.
Дживс все еще сомневался:
- А это не может подождать?
- Ты и так лежал в постели два дня, сейчас самое время.
- Уже так долго? – спросил он, задумчиво проведя рукой по щетине на подбородке. Это его убедило, и он стянул одеяло до талии. Все еще перевязанная голая грудь Дживса поднималась и опускалась с каждым тяжелым вздохом. Берти внимательно осмотрел ее.
- Да, я знаю. Кажется, всего час прошел после того, как я надел этот… - Берти вспомнил желтый галстук, который, если ему повезло, стал уже горсткой пепла в камине. – Ну, не будем об этом, да?
Через некоторое время они решили, что лучше всего у них получится справиться с процедурой умывания, если Дживс сядет на полотенце на краю матраса. Прижав руку к ране и зажмурившись, он осторожно спустил ноги с одной стороны кровати.
- Ты как? – спросил Берти, положив руку ему на плечо.
Дживс коротко кивнул.
- Я долго лежал неподвижно – за это время мышцы неизбежно онемели, сэр. Я уверен, что, двигаясь понемногу, смогу… - Он внезапно задохнулся, еще крепче прижимая руку к боку. – Боже, – выдохнул он. – Берти замер в шоке – он никогда раньше не слышал, чтобы Дживс упоминал имя Божие всуе.
- Дживс, что мне делать? – Берти захлопотал над сидящим, не зная, куда девать руки: положить на рану Дживса, или на плечи, или вообще не трогать его.
- Ничего, сэр. Извините. Миссис Феннавив сообщила мне, что сломанное ребро будет болеть еще долго, но это… - Он сделал глубокий судорожный вдох и снова зажмурился от боли. – Это хуже, чем я думал, - наконец признался он.
- Где болит? – спросил Берти, совсем по-детски думая, что сможет решить проблему, просто зная, где она.
- Везде, - ответил Дживс сквозь сжатые зубы. – Каждый вздох – как будто огнем по нервам. – Эта фраза очень ясно показывала, насколько слабо Дживс себя контролирует: он не попытался вложить в свой ответ и капли оптимизма.
- Дживс, - Берти серьезно посмотрел на своего камердинера, - ты должен позволить медсестре дать тебе лекарство. Я знаю, тебе не нравится, как оно на тебя влияет… черт возьми, я тоже не в восторге от того, что оно с тобой делает, но если оно уберет хоть немного этой адской боли, то тебе это необходимо.
- Нет, - прорычал Дживс, решительно поднимая покрасневшие глаза. – Мое тело отказывается мне подчиняться, но я не позволю, чтобы то же случилось с моим разумом.
- То есть, по-твоему, лучше мучиться от дикой боли, чем часок-другой побыть не в себе?
- Да, сэр. - Голос Дживса прервался.
Берти нерешительно замер с губкой под тяжелым взглядом камердинера.
- Ну, если ты уверен. В конце концов, это твое тело и твой разум. Но мне бы хотелось, чтобы ты позволил миссис Феннавив дать тебе морфина. Я бы чувствовал себя лучше, зная, что тебе не так больно.
Дживс вздохнул и осторожно сдвинулся на самый край матраса.
- Если мне станет больнее, я сделаю, как вы говорите. Пока я могу терпеть.
- С тобой совершенно невозможно договориться, Дживс. Ну да ладно, пора купаться, да? – Берти потряс губкой в воздухе, подтверждая свои слова. – Чему быть, того не миновать.
|
